И это, внезапно осознал я, было самым страшным из всего, что я до сих пор узнал о Джоне Бичеме. Совершенно буднично он присел над аккуратной стопкой одежды, извлек из нее громадный нож и направился к нам. Его рельефное тело, почти лишенное растительности, сверкало в лунном свете, словно выточенное из мрамора. Подойдя, он остановился, широко расставив ноги, затем нагнулся над нами и поочередно посмотрел нам в глаза: сначала Крайцлеру, потом мне.

— Всего двое, — сказал он, покачивая головой. — Это было глупо — глупо.

Он поднял нож, действительно, очень похожий на тот, что Люциус показывал нам у Дельмонико, и, прижав лезвие плашмя к правой щеке Ласло, принялся водить по лицу моего друга. Ласло, внимательно следивший за каждым движением его руки, осторожно произнес:

— Яфет…

Бичем злобно зарычал и тыльной стороной левой руки жестко ударил моего друга в висок.

— Не смей говорить это имя! — Он весь кипел от ярости. Нож вернулся к скуле Ласло, и Бичем легонько нажал на него; по щеке Крайцлера скользнула капля крови. — Не смей говорить это имя… — Бичем выпрямился и сделал глубокий вдох, словно бы подобный всплеск эмоций был чем-то недостойным. — Вы искали меня, — сказал он и впервые за все время улыбнулся, обнажив большие пожелтевшие зубы. — Вы пытались следить за мной, но на самом деле следил за вами я. — Улыбка тут же исчезла, словно ее и не было. — Хотите посмотреть? — Он указал ножом на мальчика. — Тогда смотрите. Он умрет первым. Чисто. В отличие от вас. Вы глупые и никчемные — вы даже не смогли остановить меня. Глупые никчемные животные — вас я разделаю живьем.

Когда он зашагал к мальчику, я прошептал Крайцлеру:

— Что он собирается делать?

Ласло еще не оправился от последствий затрещины.

— Мне кажется, — отозвался он, — что он собирается убить этого мальчика. И, я думаю, он хочет, чтобы мы за этим наблюдали. После чего…

Я заметил, как по щеке Крайцлера продолжает течь кровь.

— Вы как?

— Ай… — буркнул он в ответ, показывая, насколько мало его волнует наша дальнейшая судьба. — Глупость куда болезненнее. Мы прекрасно знали, что человек, которого мы преследуем, — прекрасный скалолаз, и тем не менее нас удивляет, что он справился с обычной каменной кладкой и зашел нам в тыл…

Тем временем Бичем склонился над связанным мальчиком.

— Зачем он разделся? — спросил я. Ласло секунду изучал убийцу, потом ответил:

— Кровь. Он не хочет запачкать одежду.

Фигура перед нами отложила нож и принялась гладить извивающееся юное тело.