Удивительно, каким неприятным показался мне этот простой вопрос.
— Что мы будем… — замялся я. — Ну, мы… э-э… Честно говоря, не знаю. Нужно еще… увязать кое-какие детали…
— Разумеется, — улыбнулся Рузвельт. — Но я имел в виду другое: дело закрыто. Вы победили!
Он обернулся к Саре, ожидая, что та его поддержит. Сара медленно кивнула — ее одолевали те же сомнения, что и меня.
— Да, — выдавила она неловко прямо в ликующую физиономию Теодора.
Последовала долгая пауза: неуверенность, порожденная мыслью о том, что все действительно завершилось, овладела всеми. Надеясь как-то разрядить тягостное молчание, Теодор сменил тему:
— В любом случае, — и он хлопнул себя в грудь обеими ладонями, — интригующий и счастливый финал. И своевременный, конечно. Завтра я отбываю в Сент-Луис.
— Ах да, — подхватил я, обрадовавшись, что мы наконец можем поговорить о чем-то еще. — Съезд. Так все-таки Маккинли, я угадал?
— Причем в первом же туре, — ответил Теодор с возрастающим удовлетворением. — Сам съезд — скорее формальность.
Я одарил его ядовитой улыбкой:
— Вы уже присмотрели подходящий домик в Вашингтоне?
Поскольку Теодор всякий раз реагировал гневно, если действия его трактовались как карьерные маневры, он и сейчас чуть было не вспылил, но вовремя вспомнил, что я все-таки его старый товарищ, который никогда не ставил под сомнения его искренность, а потому буря миновала.
— Пока нет, — ответил он, успокоившись. — Но клянусь громом, какие возможности! Быть может, Военно-морское ведомство…
Сара, не выдержав, хихикнула и тут же прикрыла рот ладонью.
— Ах, — сказал она. — Прошу прощения, комиссар. Просто… ну, в общем, я никогда не подозревала, что вы еще и
— В самом деле, Рузвельт, — добавил я. — Неужели вы что-нибудь понимаете во флоте, позвольте вас спросить?
— Отчего же? — ответил он обиженно. — Я, между прочим, написал книгу о морских баталиях 1812 года и она была очень хорошо принята!
— Ах, книгу, — отозвался я. — Тогда, разумеется, совсем другое дело.
Улыбка вернулась на лицо Теодора: