Люциус нахохлился:

— Он прав настолько, насколько медицина способна подтвердить его правоту.

Маркус по-прежнему не сводил глаз с брата:

— Ты что — специально стараешься все испортить? Если он прав, значит, он прав, а медицину сюда приплетать ни к чему.

Судя по всему, Люциус собрался было указать брату на недостаточность подобного аргумента в ученом споре, но вместо этого предпочел ограничиться вздохом и кивком:

— Да, — выдохнул он. — Он был прав. — Он встал, стянул с себя фартук и передал его Сайрусу. — А я, — продолжил он, — пошел домой. Сегодня вечером он хочет видеть нас у Дельмонико. В половине двенадцатого. Может, к тому времени аппетит ко мне вернется. — И он неуверенно двинулся прочь.

— Подожди минуту, — окликнул его Маркус. — Ты же не можешь бросить меня здесь — револьвер-то у тебя, не забыл? Всего доброго, Джон. Увидимся вечером.

— Вечером, — кивнул я. — Хорошая работа, Люциус. — Айзексон пониже обернулся и механически отсалютовал:

— О. Ну да. Спасибо, Джон. Вам тоже. И Саре, и… ну, увидимся.

Через несколько минут они, оживленно споря, скрылись за углом. Снова открылась дверь в цоколе Института, и вышел Крайцлер, натягивая на ходу сюртук. Выглядел он еще хуже Люциуса: бледное лицо, круги под глазами. Похоже, меня он признал с некоторым усилием.

— А, Мур, — вымолвил он наконец. — Я вас не ожидал. Хотя мне, разумеется, приятно. — Он обернулся к Сайрусу: — Мы закончили. Ты помнишь, что нужно делать?

— Да, сэр. Извозчик с фургоном будут здесь через несколько минут.

— Надеюсь, он постарается, чтобы его не заметили.

— Он очень надежный человек, доктор, — отозвался Сайрус.

— Прекрасно. Тогда можешь проехаться с ним до 17-й улицы. Я высажу Мура на Вашингтон-сквер.

Мы с Крайцлером забрались в его коляску, разбудили Стиви, тот развернул Фредерика и мягко подхлестнул его. Я не стал давить на Ласло, выпытывая подробности: я понимал, что он и сам мне все расскажет, как только приведет мысли в порядок.

— Люциус сообщил вам, что мы ничего не нашли? — наконец спросил он, когда мы легкой рысью двигались вверх по Бродвею.

— Да.

— Никаких свидетельств врожденной аномалии или физической травмы, — тихо продолжил Ласло. — Никаких физических особенностей, способных указать на умственное заболевание или дефект. Во всех отношениях — совершенно нормальный здоровый мозг. — Крайцлер откинулся на спинку, уронив голову на свернутую крышу экипажа.