– И поезжай! Чего здесь ловить?

Матвей издал ироничный смешок и пояснил:

– Он же не по доброте душевной зовет. Доходить меня хочет. На наследство надеется. Он думает, у меня денег много, раз я по молодости в колхозах председательствовал. Не понимает, что раньше не так было. Это сейчас коли у тебя место начальника, так ты наворуешь и будешь жить припеваючи. Раньше с воровством… ой, лучше было не пытаться даже! На югах у нас такой один начальник из общих денег, которые на развитие колхоза пришли, семь тысяч взял. Вроде на время, я, говорит, вложил бы. А оно вскрылось, так он за хищение на двадцать лет сел. Уголь в шахте добывал. У них шахту как-то завалило – ну, то ли вода сошла, то ли порода где треснула. Все ж погибли, кроме него! И все равно весь оставшийся срок отпахал, ни годочка ему не скостили, – старик задумался на минуту и подытожил: – Одним словом, справедливость была.

– И то верно, – согласилась Инна. – Нынче-то воруй, не хочу.

– Ага. А племянник решил, что раньше так же было, и по его мнению я тут подпольный богач! – старик усмехнулся. – Так что нет. Не поеду я.

Тут Матвей заметил, что наступил полдень, да засобирался уходить.

– Куда? Моросит вон! – Инна указала на окно, сплошь усеянное мелкими капельками воды.

– Мне недалеко! Валенки, конечно, промокают, но доберусь как-нибудь.

– Господи, да купи ты себе сапоги, хоть плохонькие! Ходишь только, жалишься всем.

– Пенсия-то не мульон у меня! – с негодованием отозвался старик. – Купишь тут, как же…

Он влез в разбухшие от сырости валенки, чуть поморщился от скопившегося в них холода, распрощался с Колотовой и вышел на улицу.

Дождик накрапывал совсем мелкий, вперемешку с мокрым снегом – промокнуть под таким было совершенно невозможно, разве что сухая кожа лица от попадания капель и крохотных снежинок всякий раз покрывалась неприятными, зыбкими мурашками. Но и это было не страшно, и дед Матвей смело шагнул с крыльца в смолистую грязь.

На полпути к дому он нагнал Радлова, шедшего в сторону озера. Радлов шел степенно, раскачиваясь всей своей огромной тушей, подобно массивному колоколу.

– Петр! – позвал старик. – Я как раз от тещи твоей иду.

– А! – пренебрежительно махнул рукой. – Пошла она…

– Какая у вас взаимная любовь, – весело сказал Матвей. – Ты чего здесь? У Луки был?

– Да, у него. Еды принес и окна надо было посмотреть – Шалый, падла, разбил, пока буянил тут. Но вообще-то не очень сильно – видать, по пьяни силенок не хватило.

– Может, и так. Хотя он мужик сильный. Как бык! Его бы силу да в мирное русло, ага, – Матвей кивнул, как бы соглашаясь с собственным суждением. – Как Лука?