Голос Гаврилова снова окреп, набрал силу и грохотал как артиллерийская канонада. Слова превратились в свинцовые пули. Они вонзались точно в сердце.

– Вина почувствовала вкус крови. Ей понравилась жертва, принесенная мальчиком, и за отцом последовал любовник матери, явившийся одной из причин, по которой их семья так и не смогла пережить свой кризис.

Хоровод ускорил вращение. Ей казалось, она услышала барабаны, задающие его темп. Перед ней пронеслось разбитое лицо Михаила – соседа и приятеля ее сына. Рыдая, он просил не бить его больше. Круглый упругий зад, под обтягивающими джинсами принадлежавший матери Мишки. Учительница Макса с безумными выкаченными глазами, увеличенными оптикой близоруких очков, растрепанными волосами замахивается на него длинной указкой.

– Следующей крупной жертвой оказался сосед, учившийся с вами в одном классе. На нем закончились метаморфозы.

Хоровод пополнился лицами его одноклассниц и одноклассников. Они смеялись над ним. Их гогот разносился эхом по спортивному залу. Учитель физкультуры, сравнивший его с «мешком набитым костями и дерьмом», довольный своим остроумием, смеялся вместе с ними. Появилось лицо участкового, Рустама Шигабутдинова, обвиняющего его в избиении соседа и в угрозе тому ножом.

– За чувством вины скрывался персональный демон. Принося ему все новые жертвы, Вы откормили его до того, что демон поглотил вас. И в том возрасте, когда у обычных детей окончательно оформляется их сексуальность, вы оказались застывшим в своем психосексуальном развитии.

Гаврилов замолчал. Он тяжело опустился в кресло. Взял свою чашку и, отхлебнув кофе, пристально посмотрел на юношу. Тот лишь еще больше сжался и еще ниже опустил голову.

– Максим, – прошептала Катя, делая робкий шаг вперед и борясь с одолевающей тошнотой. Хоровод исчез, но мир все еще покачивался, как детская игрушка волчок, потерявшая устойчивость на последнем дыхании, на остатках завода.

– Секс, секс, секс, – продолжил Гаврилов, кашлянув в сжатый кулак. И его голос опять изменился. Интонации стали назидательными. Почти отеческими.

– Вы обыватели считаете, что, начиная с Фрейда, все психиатры помешаны на сексе. Смеетесь над тем, что он видел в сигарах фаллический символ, а в курении подсознательную потребность в оральном сексе. Но на самом деле это не мы помешаны на сексе. Это вы помешаны на нем. И видите его даже там, где мы о нем забываем. Он правит вами, вы его заложники с младенчества. Но в отличие от вас мы осознаем эту зависимость, а вы считаете, что это запретная тема, и стараетесь игнорировать ее. Но секс между тем не игнорирует вас.