Петр Ильич пролистал текст на «айпаде».

– Не могу понять. У вас были поллюции или детский онанизм?

Молодой человек не шелохнулся.

– Ну ладно. Могу сказать со стопроцентной вероятностью, как только вы в первый раз проснулись от ночной поллюции, или эякулировали вовремя мастурбации, вы стали избегать девочек. Когда какая-нибудь из них оставалась с вами одна в классе что вы чувствовали? Что это предательство? Или просто ощущали немотивированную злобу и страх?

Голова юноши вжалась в плечи.

– Хватит, мучить его, – крикнула Катя. Но ее никто не услышал. Так словно она и вправду была призраком женщины, чьи мозги раскатали по асфальту колеса грузового фургона.

– Вы даже не знали, что у вас проблемы, что это ненормально. Но бомба, взведенная в детстве, уже была запущена и принялась разрушать вашу жизнь.

Психиатр одним глотком допил остававшееся в чашке кофе.

– Первый поцелуй, первый сексуальный контакт, – он закатил глаза. – Как это романтично. В скольких произведениях воспет этот миг, первая влюбленность. К сожалению, это не ваш случай. У вас вполне ожидаемо первый блин обернулся комом.

Гаврилов ткнул пальцем в экран планшета.

– Вот. О нем даже осталась запись в школьном журнале и в вашем личном деле. Одноклассница, самая красивая и недоступная девочка в классе, хотела вас поцеловать во время дежурства в школьном музее. Вы не были против, не исключено, что какая-то ваша часть даже думала о большем, надеялась на большее. В студенческие годы мой учитель как-то сравнил человека с моллюском в раковине, а жемчужины, которые часто находят в этих раковинах – с нашей сексуальностью. И вот, когда вы впервые целовались в школьном музее, остаток вашего естественного натурального либидо показался из раковины закомплексованности и страхов как молодой моллюск, впервые исследующий пугающий, но такой необычный окружающий мир.

Только в тот момент, когда раковина почти раскрылась, и моллюск выбрался наружу, по нему был нанесен удар. Взгляд или поворот головы, может неосторожно оброненное слово или излишняя напористость девушки – неважно, чем именно это было. Важно, что этот удар, эта ментальная пощечина, закрепил на всю оставшуюся жизнь к тому времени уже довлевшие над вами страхи.

Доктор встал и принялся расхаживать по комнате.

– Я не думаю, что вы хотели ей зла, что оттолкнули ее специально. Но сделанного не воротишь. После того случая вы надолго стали изгоем во всей школе.

Катя вытянула руку и попыталась дотронуться до плеча врача. Но пальцы погрузились в него, не почувствовав никакого сопротивления и показались из его спины. Они находились в разных пространственно-временных континуумах и не могли повлиять друг на друга.