– Успокойся, – попытался дотронуться до него Маруся.

– Не надо меня трогать! – он сжал лицо ладонями, загребая пальцами глубокие морщины на лбу. – Какая теперь разница? Их не вернуть.

– А ты хотел бы, чтобы они вернулись? Мёртвые? – закурил Молчун.

– Ну зачем ты? Чего в душу лезешь? Слышал я голоса! И успокойся! И Спортсмена жидким видел! Что с того? Опять свои теории насчёт телепатии богу? Да где он, твой бог?! Мы сидим тут непонятно для чего. Ничего не нашли: ни золото, ни лекарство, ни людей. Меня чуть два раза не подстрелили. Зачем? Так бог захотел? Мы так захотели? И не черти нас искушали, а вон они, – Борис махнул на прикемарившего Бортовского. – Где он был, бог, когда… мои девочки… Пьяный водила – вот кто стал моим богом и чёртом. За что мне это? За что?

– Потому что хочешь, чтобы они вернулись, – жестко приговорил Молчун. – И они вернутся, если так пойдёт дальше. Разве ты не видишь, что получается? Нас читают, как книги. Говорят нам то, о чём мы думаем или даже боимся думать. То, что глубоко внутри. В подсознании, если хочешь. Оживают мёртвые, их рубят на куски. Вертолёт должен был взорваться ещё в небе, а стоит целехонький. Загадки необъяснимы. Но пока они есть, надо их решать, сопротивляться, жить.

– Не хочу! Не желаю ничего понимать. Отойди, Маша. Не трогай меня. Вот посмотри на него – ни перед чем не останавливается. Ни перед горем, ни перед страданиями. Помешался на своей идее. А я знаю, что он хочет сказать. Банальность, типа – всё предопределено. Кем? Кто он – определяльщик? С такой теорией, конечно, людей очень просто кишлаками взрывать.

– Перестаньте! Чего вцепился? – вмешалась Маруся. – Не можете спокойно поговорить?

– Хорошо. Поговорим спокойно, – Балагур раскраснелся. – Значит, господин молчальник, вы верите в бога и, как следствие, принимаете на веру потусторонние силы и все подобные сказочки, включая вампиров?

Молчун думал. Почему он не всегда может передать словами всё, что понимает? Почему между мыслью и словом возникает промежуток? Откроешь рот, и опоздал, или за тебя сказали, или твои слова не ко времени.

– Я верю в то, что вижу своими глазами и в то, что постигаю путём размышлений, – медленно ответил он. – Пытаюсь понять, взвесить, чтобы знать, как действовать дальше. Если мы столкнулись с мистикой, то это надо признать, пока не найдём другого объяснения.

– Допустим. Но сваливать проблемы на потусторонних, не слишком ли? Тогда уж лучше погрузиться в безделье и ждать, когда они за тебя решат. Может быть, ты верующий? Так признайся! Сейчас это модно. Все ударились в религию. Ты из чьейных будешь? Православный или кришнаит?