Эта ерундовина все бактерии обезвреживать должна была, в себя всасывала.

– А потом? Как от неё избавляться?

– На совок и в мусоропровод! – захохотал Иван.

– Куда везли изобретение? Как оно называется? – подсел Балагур.

– Ребята, прекратите, – вмешалась Маруся.

– Потерпит. Он нас как телят использовал, теперь я с ним потолкую, – отрезал Молчун.

– ПБО-41, – тяжело дыша сипел Бортовский. – Противобактериологическое оружие. Только оно ещё и рентген впитывало, и инфракрасное, и ударную волну держало. На полигон везли. Насчёт ядерного проверить.

Балагур присвистнул:

– Так наш Пантелеев покруче Эйнштейна? Жаль, Нобелевскую не получит. Как это ему удалось?

– Не знаю. Вмажьте меня, а? Не могу больше.

– А чего ж тогда так везли, без охраны? – осведомился Молчун, подсаживаясь сзади со шприцом наизготовку. – Марусь, посвети!

– По-тихому хотели. Чтобы утечки не было. Информации. Дружба-торговля у нас теперь… с предполагаемым противником. А ну как спросят: что это у вас за сосредоточение военизированной техники в глухомани? Секретный объект? Секретов быть не может… Долго ещё?

– Терпи казак, атаманом будешь. Много везли?

– Половину. Семь килограммов. Академик предупреждал, что в таком количестве опасно, он вообще десятую часть хотел. Приказали побольше. Ядерный, всё-таки! Ах-га-ах! Хорошо!

Молчун выдернул иголку из вены на кулаке.

– Ну, теперь колись до конца, лейтенант, – Молчун хохотнул над двусмысленностью фразы. – Где вторая половина?

Иван расслабился, провёл языком по ссохшимся губам:

– В бункере осталась. Недалеко от метеостанции. Сгорело, должно быть. Чёрт с вами! Спасибо, полегчало. Дальше ушки на макушке держите, пока добрый. За проект отвечал Костенко, да дело размахнулось до… не скажу, сами знаете. Там засуетились, давай горячку пороть. А академик сомневался. Не готов был.

– И его штука могла сдержать ядерный взрыв? – Балагур спешно строчил в блокнот.

– Кто её знает? Он говорил – чем больше концентрация, тем больше возможностей. Поэтому и боялся в одну кучу сваливать. А по мне так – просто сопли в пробирках. Тем более, под конец у него что-то там не получалось. Козёл бородатый. То держится рентген, то не де-е-рже-ется. Он струсил. Объём полез уменьшать – и порядок.