– По крайней мере, не выражался?

– Это как посмотреть, – улыбнулась Маруся. – Ты напоминал капризного ребёнка. Так и тянуло отшлёпать.

– Ещё не поздно, – заметил Молчун и обнял её, крепко прижав к себе.

Она зарылась лицом в плечо и зашептала:

– Мне очень плохо. И страшно. Кто-то разворошил наши вещи, разбил ноутбук. И я… не знаю… Так рада, что ты вернулся…

– А Командир где?

Маруся молчала, понимая, что может разреветься, как дура:

– Не отпускай меня. Держи крепче.

Они долго стояли, скрестив друг на друге руки, возможно только сейчас полнокровно принимая свершившийся ужас и одиночество. Осознавая, что ещё живы. Остались жить. И только живым присущ страх, печаль, близость. Ветер ласкал их лица, взлохмачивал волосы. Над головой размазывались по небу чёрные кляксы дыма.

– Больше всего на свете я хочу держать тебя и не отпускать, – откликнулся Молчун.

– Огонь! Вижу огонь! – девушка отстранилась и показала на желтоватые кончики коготков, ощупывающих последние ряды преграды между ними и стихией. – Так быстро!

– К реке! – спохватился Генка, подхватывая рюкзак и автоматы. – Борис с оружием?

– Да! Он у воды! Гитару берём?

– Шурика нет, – напомнил он и сразу замкнулся, замутились глаза, прогнав живость.

Спешно экипировавшись, помчались к берегу. Коготки в недоумении проскользнули на прогалину, ощупали пространство, заставив вспыхнуть высохший репейник… Балагура нигде не было. На дороге, как крошки мальчика-с-пальчика, валялись обрывки бумаг, фотографий, раздавленная ногой фотовспышка, рубашки, носки. Ветер листал страницы пятьдесят первого тома собраний сочинений Ленина, катал в пыли денежные купюры и старался проделать то же самое с документами. Похоже, Борис вытряхивал рюкзак на ходу.

– Что-то произошло, – Молчун закусил губу.

– Я не выдержу этого снова, – взмолилась Маруся. – У нас нет гранат. А если ОНО живёт? Боже!

– Боря! – позвал Генка. – Отзовись! Боря, где ты?

Продолжая идти быстрым шагом, они оглядывались, ожидая увидеть всё что угодно, но только не ухмыляющегося Командира, держащего их на прицеле балагуровского автомата.

– Далеко бежим? – Иван возник почти из ниоткуда, и только покачивающиеся ветки ивняковых порослей говорили, что он прятался там. – Услышал, как вы орёте, и подумал: не пора ли встретиться?