Поэтому после того, как патлатый мальчишка приземлился в двух шагах от места, где затаился Урюк, он не удивился, услышав ласковый, но одновременно твёрдый голос:
– ТЫ ВИДЕЛ, КАК ОН ЭТО ДЕЛАЕТ. ТЫ СМОЖЕШЬ!
– Кто ты? – шепнул Урюк.
– ЗОВИ МЕНЯ – ХОЗЯИН!
– Слушаюсь, Хозяин, – мальчишка скрылся из вида, а Урюк торопливо пристегнулся, оттолкнулся от берега и заскользил над рекой.
Очутившись на другом берегу, отдышался, подёргал губу и прислушался. Из леса выходили люди. Он шмыгнул за деревья, обжёгся об крапиву, но продолжал прятаться и вглядываться. У переправляющихся возникла заминка. Первый стрелял, затем они пошли вслед за пареньком. Урюк следил за ними какое-то время. Похоже, пацан им не понравился, потому что тот, кто стрелял над рекой, взорвал его гранатой. Затаив дыхание, Урюк продолжал смотреть. Когда «забинтованную руку», которого зачем-то связали, оттащили в лес, он подумал, что тот отбросил копыта. Так ему и надо! А воинствующий знакомый Газона, по всей видимости, уквасился, потому что наблевал и даже не мог идти самостоятельно. Больше всего настораживала зыбкая полоска дыма, тянувшаяся сквозь кроны деревьев. Если всмотреться, то можно различить отдельные вспышки, напоминающие зарево восхода.
Урюк заплакал, целуя землю. Он благодарил Хозяина. Если бы не успел переправиться, сгореть в лесном пожаре – стало бы перспективой сегодняшнего дня. Хозяин услышал благодарность и приказал подчиняться во всём. Урюк послушно двинулся в чащу, опираясь на ружьё. О нём теперь заботились, и ничего, что голос слегка пугает, важно было знать, как и что делать. Нужно идти прямо, не обращая внимания на усталость и голод. Так сказал Хозяин. А он знает всё-всё…
47
47
Я скоро погибну в развале ночей И рухну, темнея от злости, И белый слюнявый объест меня червь, — Оставит лишь череп и кости…– Тумба-тумпа-тумба-на, тумбадинушка, – напевала Маруся, карабкаясь на кедр. Со стороны могло показаться, что она влезает по ветвям, как белка. На самом деле каждое движение было рассчитано. Сосредоточившись, Маруся выглядывала толстые ветки, нащупывала, подтягивалась, забрасывала ногу, попутно хватаясь за заранее выбранные опоры. Достигнув середины ствола, посмотрела вниз. Ей казалось, что карабкается бесконечно долго, но прошло всего десять минут с тех пор, как земля осталась под ногами. Молчун по-прежнему дрых, свернувшись калачиком. И хотя река уже показалась, Балагура на берегу не было. – Опа-опаньки, ля-ля, опа-опа! Полечу сейчас отсюда кверху ля-ля!
От бессилия и неопределённости некоторые вскрывают вены, бьются об стену головой, а Маруся влезла на дерево. Это первое, что пришло на ум, когда скопившаяся энергия не умещалась в рамках молчаливого ожидания. Но здесь была своя логика. С высоты можно было как-то определиться и предположить, сколько времени у них осталось. Прижимаясь к стволу, распределив вес тела по ветвям, дождалась, когда выровняется дыхание, и всмотрелась в тайгу.