Взобравшись на вершину, они огляделись. Через пелену внизу маячила крыша трёхэтажного корпуса, можно было разглядеть тянущуюся от него дорогу, мост. Пол-оборота, и город возник перед ними, крохотный декоративный макет, уместившийся бы на ладони. Молчун узнавал через берег дымящейся водоворотами, взбудораженной ливнем реки – дамбу, лесопилку за ней, обнесённую с одной стороны бетонной оградой. Крохотные домики частного сектора слегка поредели. Тёмное горькое облачко чада слабым завитком уходило в тучу. После детского длинного вагончика шинного завода, из которого торчали тростинки труб, просторными пролежнями прогибались поля, постепенно уходящие за горизонт к зловонному озеру отходов птицефабрики. Генке казалось, что он видит даже огромную удивлённую куриную голову, в качестве эмблемы украшавшую полстены шестиэтажного управления. Издалека голова курицы действительно превосходила в размерах силуэт ленинского бюста, снятого несколько лет назад с серого бока обогатительной фабрики. Стену не удосужились покрасить, и чёрный пародийный профиль Ильича до сих пор вселял надежду на его возвращение на фабрику.

К своему удивлению, на месте железнодорожной станции Гена увидел тёмную воронку с лоскутами дыма над ней. Не упустил он явно деформированный въезд с моста, где кашей горбились горелые остовы машин.

– Пчёлы летят домой, – произнёс он, и Маруся вздрогнула от похоронности интонации, тем более – действительно ощущала себя у края вырытой могилы.

Ливень не позволял рассмотреть детали, Генка так и не нашёл в общем месиве квартала панельной пятиэтажки, где жил. Ближе к центру, где пики тополей в парке сторонились круга колеса обозрения, он обратил внимание на уродливый, без витражей, трёхэтажный универмаг, чуть дальше карабкались из земли стены недостроенной церквушки. За ней, на взгорье, понуро накренилось красное здание городской телефонной станции, углом к которому лупало пустыми глазницами здание РОВД. Правее – кнопкой на стуле учителки сплющился детский сад, переоборудованный в городской музей и музыкальную школу.

Город-призрак. Раненый удивлённый корабль, покинутый командой и крысами.

– В институте у нас была информатика, – ни с того ни с сего брякнула Маруся. – Я точно не помню определения. Кажется, система состоит из частей, перенося на них свои функции. Выпадение звена из цепи ведёт к разрушению системы. Она укорачивается, понимаешь? Образует другую цепь.

Генка от удивления раскрыл рот. Он готов был поверить, что подобное мог сказануть Борис, в крайнем случае – он сам, когда напьётся, но от Маруси не ожидал, честное слово. Но, как ни странно, глядя на мёртвый город, понял, о чём она говорит. Но девушка, словно опомнившись, сочла должным перевести: