– Открытки предназначались для меня, – объяснила Блум. – Чтобы я попыталась решить загадку.

Серафина сдвинула выше рукав рубашки. Поврежденный локоть отозвался болью. Она повернула предплечье Джеймсона, чтобы добраться до вен на локтевом сгибе. Сквозь его стиснутые зубы вырвался стон.

Серафина замерла и посмотрела ему в глаза.

– Если хочешь, могу уколоть в другую руку, – предложила она заботливым тоном врача, сочувствующего пациенту.

Он промолчал, не собираясь обсуждать с ней, уколом в какую руку она убьет его.

Выдержав паузу, она пожала плечами и еще раз с силой повернула его руку локтевым сгибом вверх.

Вспышка боли из локтя стрельнула прямо в голову. Он громко выругался.

– Вы говорили, больно не будет, – слова Блум прозвучали отчужденно, скорее как замечание по технической стороне дела, а не упоминание о его мучениях. Но когда она взглянула на Джеймсона, он что-то заметил в ее глазах. Это что-то исчезло так же стремительно, как и появилось, однако он не сомневался, что ему не почудилось. С этой женщиной он проработал пять лет. Она могла одурачить Серафину, но не его. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было. И не раз убеждался в ее способности считывать людей, оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения. Она рассчитывала, что он хорошо помнит все это. Вот что он увидел. Послание, предназначенное только ему. Краткое, но ясное. Оно гласило: «Доверься мне».

– Он сам этого хотел. Ему же нравится быть мачо и героем – верно, Маркус? – Серафина похлопала его по руке, чтобы отчетливее проступили вены, и выбрала одну выпуклую, проходящую наискосок. – Я никогда и не принимала тебя за сильного и молчаливого человека. Со мной ты всегда вел себя многословно и шумно… особенно в постели. – Она бросила на него краткий взгляд, затем снова сосредоточилась на вене и поднесла иглу ближе к коже. И вздохнула. – Наверное, все-таки не попаду.

Джеймсон почувствовал, как игла кольнула ему руку. А если он ошибся? Если тот взгляд ему померещился? Разум способен вообразить что угодно, особенно то, что хочется увидеть.

– Как Либби назвала вашего сына, Стюарт? – Вопрос Блум прозвучал настолько неуместно, что на нее посмотрели все, в том числе и Серафина. Блум глядела на Стюарта, слегка приподняв брови в ожидании ответа.

Стюарт слегка покачал головой. Перевел взгляд с Блум на Серафину, потом обратно.

Серафина выпрямилась, слегка отодвинув шприц от вены. Джеймсон смотрел, как она держит его в пальцах. Тугие веревки на запястьях и щиколотках сковывали его движения, но если дернуть одновременно левой ногой и левой рукой, может, удастся дотянуться до шприца?