– Я же спала на двух сдвинутых кроватях! – Собственный голос показался чужим и заглушил хлюпанье и плеск темной воды. – Как я оказалась на одной?

Кровать, словно услышавшая ее слова, остановилась так резко, будто уперлась во что-то. Вместе с этим затихло хлюпанье воды. Не успела Спящая даже испугаться, как ее «лодка» накренилась и темная безразмерная пасть воды разомкнулась перед ней. В следующую секунду ее окружали только тьма и холод. Спящая стремительно падала куда-то в бездонную ледяную пропасть, а потом дно неожиданно возникло под ней – удивительно мягкое и так знакомо пахнущее. Удар вышиб дыхание, и сон пропал. Долгое время Спящая просто смотрела в темноту, медленно осознавая, что никуда не падала и нигде не тонула. Это был просто сон, навеянный холодной ночью и самой мрачноватой аурой ночного «Еца», к которой нельзя было привыкнуть полностью.

Расплетенная коса защекотала шею и спину, когда Спящая раскинулась на сдвинутых кроватях, ощупывая нагретую ее телом простыню. Никакой холодной влаги не было ни на простыне, ни на одеяле. Любимая вышитая подушечка лежала тут же на расстоянии вытянутой руки, и прикосновение к ней еще больше успокоило Спящую. Ночь и правда выдалась холодной. Там, где тело не касалось простыни, остывшая постель встретила ее мертвым холодом, но у него не было ничего общего с той ледяной влагой во сне.

– Сон, – сказала она себе, просто чтобы нарушить давящую на уши тишину. – Просто сон.

Казалось, ничего не мешало ей свернуться клубочком под теплым одеялом и постараться заснуть вновь, но Спящая почти против воли вглядывалась в самые темные углы своей комнаты в поисках того, что не позволяло ей снова сомкнуть глаза.

Мебель стояла на своих местах. Тишину нарушало только ее собственное дыхание. Простыня и пододеяльник – два белых пятна среди густой темноты, казалось, источали свой собственный мягкий свет.

Темнота! Вот что ее насторожило. То, что казалось во сне стылой водой, наяву виделось зыбким черным полотнищем, стелющимся по полу, укутывавшим ножки кроватей, драпировавшим углы. Это была не та привычная темнота, а что-то другое, живое, дробящееся на бесформенные лоскуты и постепенно заполняющее собой комнату. Эта темнота была чернее темноты обычной, и от одного взгляда на нее Спящая ощутила ответный колючий взгляд невидимых глаз. Они несколько секунд смотрели друг на друга, как противники перед решающим сражением, а потом Спящая сделала то, чему отлично научил ее «Ец». Соскочила с кровати и босиком, в одной тонкой ночной рубашке кинулась прочь из комнаты. Сейчас она была рада столкнуться даже с Тук-тук-туком, только бы это был кто-то знакомый и привычный.