Когда Пакость проснулся окончательно, солнце светило уже вовсю. Желтый от мази ожог не болел, пузыри уменьшились и помутнели. Парень полежал немного, глядя в потолок, и попробовал пошевелиться. Жуткой слабости не было и в помине, хотя он по-прежнему ощущал себя каким-то выжатым. Опустошенным.

– С возвращением, – послышалось со стороны.

Немо сидела на спинке кровати с книгой и устало улыбалась ему. Книга была прочитана уже на две трети.

– Спасибо. Ага. – Пакость спустил ноги с кровати и первым делом нашарил в кармане дедовские часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого.

– Почти сутки спал, – сообщила Немо, сползая со своего насеста. Она секунду помедлила и подошла к нему на расстояние шага. – Мы возле тебя по очереди дежурили.

– Делать вам было нечего… – проворчал Пакость уже больше по привычке. Сам он был готов нянчить любого из их компании, но направленная на него забота ставила в тупик.

Вставать он пока не рисковал. Толстое стекло, которое изолировало его от мира вокруг, пропало без следа, но Пакость чувствовал себя больным.

– Мы думали, что тебя потеряли. Навсегда. Испугались очень. – Голос Немо, как часто и бывало, звучал отстраненно. Книжный Червь стояла совсем рядом, заложив руки за спину, и внимательно изучала его лицо.

– Не дождетесь, – ухмыльнулся Пакость.

Чувствовать свою важность всегда было приятно. Настроение постепенно улучшалось, несмотря на общее состояние.

Прислушавшись к себе, он таки поднялся и тут же зажмурился: комната взбрыкнула и завертелась. Отмахнувшись от Немо, которая героически бросилась на помощь, Пакость переместился к спинке кровати и оперся на нее. На губах был мерзкий привкус, похожий на кровь.

– Спокойно, – выдохнул он в первую очередь для себя. – Очухаюсь…

Сомнение во взгляде Немо он старался не замечать. Она стояла совсем близко и, хмурясь, прислушивалась к своим ощущениям.

– Ты знаешь, что с тобой… – Книжный Червь осеклась и покачала головой. – Не знаешь. И где ты был, тоже не знаешь. И как смог уцелеть.

– Иногда мне кажется, что ты мысли читаешь, – усмехнулся Пакость.

Он очень странно себя чувствовал. Отсутствовал буквально несколько часов, потом долго спал, но успел соскучиться по ним всем, по их странностям и привычкам.

– Эмпатия – это почти та же телепатия, – отозвалась Немо, ответив ему растерянной улыбкой. – Только не так круто звучит. Главное наловчиться.

– А ты наловчилась. – Пакость не спрашивал, он утверждал. Казалось, перед ним та же Немо – острый подбородок, искусанные губы, торчащие пряди, отсутствующий взгляд. Но в первые свои дни в «Еце» она бы никогда не подошла так близко.