– Только начинаю.

Дверь тихо скрипнула, сообщая о новом посетителе. Спящая, бледнее прежнего, на цыпочках вошла в комнату, увидела Пакость и бросилась ему на шею. В последнюю секунду, правда, вспомнила об ожоге и прижалась не к груди, а к плечу. Водопад распущенных волос скользнул ласково по его рукам, запах яблочных семечек окутал, заставив забыть даже о мерзком привкусе на губах.

Теплое тело, второй раз в жизни прижавшееся к его боку так открыто, заставило подумать, что ради этого стоило попасться Темноте. Наслаждаясь этим моментом, Пакость пропустил русые пряди между пальцами, а потом погладил Спящую по голове, как испугавшегося ребенка. Кажется, рухнула еще одна стеклянная стена.

– Да живой я, живой…

– Я так боялась… – прошептала она, обнимая его крепче. – Не знала, что делать. Никто не знал, что делать!

– Не надо было ничего делать! – возразил Пакость резковато, а потом уже мягче добавил: – Вот он я. Сам вернулся. Целый и невредимый.

– Что-то не верится, – хмыкнула Спящая.

Она чуть отстранилась от него и осторожно очертила пальцем ожог.

– Заживает хорошо. Это от чего у тебя, ты знаешь?

– От шишки, – пожал плечами Пакость и, неохотно сунув руку в карман, показал свой почерневший «кулон».

Спящая удивленно вскинула брови, с явной опаской потрогала шишку, но потом махнула рукой и снова прижалась к парню.

– Пусть Лис разбирается… – шепнула она уже куда-то в бицепс. – Или кто другой. Я в этом так ничего и не понимаю. Шишки еще эти… Может, не зря Лис столько их собирает?

– Может, и не зря, – равнодушно отозвался Пакость, который сейчас не хотел ничем заморачиваться. У него было ощущение, словно обдувавший его холодный ветер стих, а на смену ему пришло теплое весеннее солнце. Сбитые о стеклянную стену кулаки больше не кровоточили, исцеленные этим теплом.

Он обнял Спящую сильнее и сцепил пальцы у нее за спиной, намереваясь больше не отпускать. Даже если будет вырываться. Хватит. Набегалась от него. Русые пряди путались в пальцах, опутывая его, как стебли волшебного растения. Аромат яблочных семечек уже пропитал его кожу, заглушив даже запах табака.

Идиллию нарушил короткий хлопок: это книга Немо выскользнула из ее разжавшихся пальцев. Книжный Червь стояла на прежнем месте, уставившись в стену совиным взглядом, и задумчиво поглаживала себя по щеке кончиками пальцев. Звук упавшей книги не смог вывести ее из этой задумчивости. Чувствовала ли она сейчас их со Спящей или блуждала в лабиринтах мыслей – сказать было сложно.

Секунду спустя Немо повернулась к ним, встретилась со Спящей глазами и снова застыла. Почти минуту они вели молчаливый диалог, состоящий из одних только взглядов, и Книжный Червь отступила, опустив ресницы.