Он не испытывал ни радости, ни облегчения. С каждым шагом идти становилось все сложнее и сложнее, старый асфальт превращался в тягучую серую массу, липнувшую к ногам и замедляющую шаг. На эмоции сил просто уже не хватало. Что бы с ним ни случилось, его хорошенько потрепало, даже если внешне этого было практически незаметно.

Пакость сцепил зубы и упрямо переставлял ноги, как игрушка с кончающимся заводом.

Потом он услышал крики, но не смог понять, с какой стороны они доносятся. Затем раздался громкий топот, и, подняв голову, Пакость увидел бегущих к нему Немо и Спящую.

– Ты где был? Ты где был?! – Возникший из ниоткуда Кит оглушил его своим криком.

Мир завертелся слишком быстро, и он не мог уследить за ним. Стекло, окружающее Пакость, стало еще толще. Он посмотрел на Кита равнодушно, отстраненно отмечая, что тот выглядит слишком уставшим и издерганным. Куда делась вечная хмурая мина?

– Не знаю… – выдохнул Пакость, несколько раз зажмурился и потряс головой, чтобы не рухнуть на асфальт.

– Идти сможешь? – Кит бросил короткий взгляд на ожог и подставил Пакости плечо.

– Смогу.

Мир завертелся еще быстрее, стекло снова нарастило толщину.

Спящая и Немо сейчас удивительно похожи, почти близняшки с одинаково опухшими красными веками и дикими взглядами. Синхронные движения превращали их в одно существо, темные волосы сливались с русыми, светлый сарафан перетекал в оскаленную волчью пасть. Четыре руки хватали его за плечи, четыре руки тянули его куда-то, два голоса что-то говорили, перебивая друг друга. Возник Лис – рыжие волосы дыбом, безразмерная ярко-желтая футболка резала глаза. Мальчишка махал руками, постоянно пытался заглянуть Пакости в глаза и прыгал вокруг него, что-то возбужденно рассказывая.

Что было потом – Пакость уже не помнил. Он все шел и шел, тепло солнца сменилось прохладой корпуса, и мир пропал для него совсем.

Несколько раз Пакость выплывал из тяжелого глубокого сна и снова проваливался в него, едва успевая отметить, что происходит вокруг. Открыв глаза первый раз, он увидел, что лежит на своей кровати, а Спящая с распущенными, как у русалки, волосами мажет ему грудь душистой мазью из тюбика. Когда он открыл глаза во второй раз, Спящую сменила Немо. Она сидела на спинке соседней кровати, уткнувшись в книгу, и не замечала ничего вокруг. В третий раз не было ни Немо, ни Спящей. Пахнущий отчего-то жженым сахаром Лис с карандашом за ухом сидел на полу возле кровати, закрыв глаза, и что-то тихо бормотал себе под нос. За окном было темно, а в комнате горел пристроенный на тумбочке фонарик.