– Я не милый. – Альбин поднялся. – И если это все…

– Я знаю, что ты не милый, – сказала Анита. – И Томми тоже знает. Ты противный. Настолько, что наших с Томми знаний о тебе хватило бы на книгу. Согласен, Томми?

– Ну-у, – ответил Томми. – На пару длинных статей точно. Секс, криминал и психология. Ничего хорошего, короче. Психолог-проститутка, терапевт, который попался. – Томми показал на пустой стул. – Сядь. Мне сказать в лоб? Если ты мне не поможешь, я тебя уничтожу. С легкостью и радостью.

На мгновение показалось, что Альбин размышляет, как еще можно выйти из ситуации, предположительно посредством угрозы. Перебирает, кого знает, что они могут сделать, – все в таком духе, но, бросив взгляд на бесстрастные лица Томми и Аниты, он снова сел на стул. И так сжал и без того тонкие губы, что их было почти не видно. Анита похлопала его по руке:

– Это не опасно. Тебе ничего не грозит.

Напряжение на лице Альбина спало. Томми изумился. Инстинктивно он и Анита сыграли сцену с хорошим копом/плохим копом, и она, кажется, прекрасно сработала. Хотя Альбин и нацепил маску мученика, сейчас он казался достаточно сговорчивым для расспросов. Томми достал электронную сигарету, и Альбин боязливо посмотрел на черный металлический корпус, будто внутри была сыворотка правды, которую ему собирались вколоть. Томми затянулся, показал мундштуком на Альбина и сказал:

– Речь о человеке, который лежал в Худдинге в середине восьмидесятых, как раз когда ты там работал.

– И сейчас работаю.

– Угу. И примерно в 2000 году его направили на работу в прачечной в Сарае. Ничего не припоминаешь?

Альбин пожал плечами.

– Существует множество таких мест и таких работ. Прошло шестнадцать лет, почему я должен это помнить?

– Думаю, ты помнишь этого человека, если контактировал с ним. – Томми провел указательным пальцем по лбу и затем вниз к щеке. – У него есть шрам через все лицо.

Глаза Альбина расширились. Не успел он придумать отговорку, как Томми сказал:

– Альбин. Если скажешь, что не знаешь, не помнишь или не хочешь рассказывать, это не играет никакой роли. Если я не узнаю то, что хочу узнать, я тебя убью. Фигурально выражаясь.

– Томми, – вмешалась Анита. – Если он действительно не знает…

– Не важно, – ответил Томми. – Все равно напишу. Мне это надоело.

– Подожди, – сказал Альбин. – Ничего такого я не говорил. Я был там, когда он поступил. В восемьдесят шестом. Я только что начал работать. Он лежал в подростковом отделении, потому прямого контакта с ним я не имел, но разговоры ходили разные.