Томми посмотрел на часы и поправил сам себя. В этот же день. Через почти девятнадцать часов. Томми стало трудно дышать. Вот это масштаб. За сорок лет работы он даже близко не подходил к информации такой значимости, прежде чем ее получала полиция. Он собрался положить бумаги на место, вспомнил об отпечатках и остановился, обернулся и посмотрел на Янне.

Во что, мать твою, ты меня втянул?

Нельзя исключать, что у Янне была еще одна причина послать код Томми, а не в полицию. Чтобы в последний раз пошутить и поставить Томми именно в это положение, чтобы у парня из Энгбю отвисла челюсть вместе с двойным подбородком, и, даже если Янне сам этого не увидел, он хотя бы находился в том же помещении, ну, в какой-то степени. Томми махнул бумагами в сторону трупа и прошептал:

– И что мне теперь с этим делать? А? Что мне, по-твоему, делать?

Томми перестал махать, и в его голове родился план. Конечно, он должен передать список в полицию, но вопрос в том, как он это сделает.

Он убрал список во внутренний карман, закрыл сейф, еще раз проверил, что ни до чего в комнате не дотронулся. Вспомнил о медной трубе, но лишь пнул ее в угол склада. В последний раз взглянул на Янне, который, сидя в кресле с бутылкой виски перед собой, казалось, пребывает в нокауте.

– До скорого, – сказал Томми. – И спасибо.

4

4

– Да ты охренел, Томми. Полвторого ночи.

– Я думал, в это время у тебя вечер только начинается, Хенри.

– Только когда я здоров. Веселье должно радовать.

– Точно. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Но тебе же на это плевать.

– Вообще-то нет. Было бы хорошо, если бы завтра ты был на ногах.