– Эви, – сказала я.

– О, Лекс, – ответила она. – Я никогда не покидала этой комнаты, неужели ты до сих пор не поняла?

7. Мы все

Я уехала из Англии осенью. В начале октября, высоко подняв воротник, я прошагала по Сохо до «Ромилли Таунхауз» и забрала оттуда свои вещи, которые служащие гостиницы, после того как я отправилась в Холлоуфилд, собрали в чемоданы и положили в комнату для хранения.

– Как провели время? – спросила меня администратор.

Я открыла было рот, чтобы ответить ей, но передумала. По тому, как она смотрела на меня, я поняла: она знала. В гостинице трудно сохранить тайну.

– Насыщенно, – ответила я.

– А что же теперь?

– А теперь, – сказала я, – свадьба.

* * *

К утру я оказалась в больнице – полулежала на койке, опираясь на подушки, среди жужжания аппаратов и болтовни медсестер. Это была не та больница, в которую меня привезли сразу после побега, но в первые неясные минуты я решила, будто это она. Вокруг стоял сладковатый лекарственный запах, который так успокаивал. Я вытянула руку к потолку и посмотрела на нее, убеждаясь – она не прикована. Доктор Кэй тоже посмотрела и кивнула.

Она ждала моего пробуждения. Бледная и постаревшая. Красивое платье кремового цвета беспомощно болталось на ней, обнажая морщины на шее. У меня никак не получалось совместить ее нынешний образ с образом той женщины, которая сидела у моей койки, когда я была ребенком.

Она стала похожа на какого-нибудь мирового лидера в самом конце своего правления. Мы посмотрели друг другу в глаза, и она улыбнулась, правда, не слишком убедительно.

– Лекс.

– Мы в Холлоуфилде?

– Недалеко от него.

– Где меня нашли?