– Никто не проходил.

Я проверила комнату, где мы завтракали. Дошла до туалетов и открыла все три кабинки. Вернулась в наш номер. Смятое одеяло и никакой записки. Улицы, ведущие к дому, возникли у меня перед глазами. Поворот – и Мур Вудс-роуд, поднимающаяся к верещатникам. Я надела туфли.

Дорога пустовала. Вода капала с крыш, словно из-под крана, журчала ручьями в канализации у меня под ногами. Темнота и свет фонарей. Два часа ночи, весь город спит. Даже пьяные разошлись.

«Мне нужно там побывать», – так она сказала.

Машина, которую мы взяли напрокат, так и стояла на парковке, влажно поблескивая. Эви пошла пешком. Больная, запутавшаяся, во что бы то ни стало стремящаяся попасть в дом. Я буду там через двадцать минут. Может, через полчаса. Она не в себе. Я могу успеть перехватить ее прежде, чем она дойдет до Мур Вудс-роуд.

Я пошла посередине дороги, ступая по белой линии разметки. Отражение в темных витринах подрагивало, повторяя мои движения. Магазины кончились, и я последовала дальше – вниз, к реке. Ее шум стал слышен еще до того, как показался мост.

Упавшие в реку ветки неспешно барахтались между берегами, вода бугрилась и вспенивалась, набегая на камни и брошенные магазинные тележки.

Я миновала мельницу, за которой кончался город, и стала подниматься вверх по дороге.

С деревьев до сих пор летели капли. Справа и слева от дороги расстилались во тьме пустые поля. Всюду пахло влажной слежавшейся землей, как будто что-то пробуждалось от долгого сна. Я внимательно оглядывала каждый поворот, ища ее – тоненькую фигурку, устремленную в ночь. Я думала, что успею перехватить ее раньше, но вот она – Мур Вудс-роуд, уже прямо передо мной. Последний фонарь, круг света под ногами – я остановилась на самом его краю.

Ночью все кажется страшнее.

Я вспомнила о простых вещах, дающих ощущение надежности и комфорта: телефон в кармане, грядущие посиделки с Кристофером и Оливией, уже в понедельник или во вторник мы будем сидеть с ними в брызгах уходящего лета, и я расскажу всю эту историю.

– И тогда, – скажу я им, а они будут сидеть, непременно раскрыв рты, и, как это и положено друзьям, показывать, что им страшно интересно, – я направилась к дому.

Я осветила телефоном кольцо дороги перед собой. Уже совсем недалеко.

Всякий раз, вспоминая день побега, я была уверена, что бежала минут десять или даже больше. На самом деле до дома оказалось всего несколько сотен метров. Я шла мимо поля, на котором когда-то паслись лошади, светя через изгородь телефоном. Слабый луч выхватывал клочок потрескавшейся земли и упирался в темень. «Это абсурд, – думала я, – лошади давным-давно умерли».