Патрисия с готовностью хватается за протянутую соломинку.

— Это я виновата, и зачем только у меня в доме такие высокие кровати? Пойдем-ка приведем тебя в порядок, ладно? Тебе определенно нужно дать еще драже.

Бруклин встает, и на ковре остается идеальный красный отпечаток руки — она даже не замечает этого. Для Патрисии попытка подняться становится настоящим испытанием, потому что кровь отлила от ног и они все еще дрожат. Она никак не может отойти от шока. Зеркало — те отвратительные осколки, которые от него остались, — валяется на полу, и все выглядит как место преступления из какого-нибудь мрачного сериала о ФБР: кровавый хаос посреди ее идеально белой гардеробной. Патрисия без сожалений запирает за собой дверь.

На кухне она усаживает Бруклин за стол, вручает ей планшет и пачку драже и идет в кладовку за аптечкой первой помощи. Дети — это просто непробиваемые существа: Бруклин убирает с лица липкие волосы и смотрит шоу, пока Патрисия обтирает ее смоченными бумажными полотенцами. Она вздрагивает, всхлипывает, иногда дергается или сердито восклицает: «Ай, бабушка!» Глядя на ранки, Патрисия с облегчением понимает, что все не так уж и плохо: она переживала, что надо будет накладывать швы, но у девочки на лбу всего несколько порезов и ссадин. Воистину чудо. Патрисия вспоминает, как Челси однажды лазила на детской площадке при каком-то фастфуде, упала с лесенки и рассекла подбородок о деревянные наггетсы, которые были внизу. Много крови, тонна слез — и в итоге все решилось с помощью пластыря и стратегического клубничного молочного коктейля. Вот и Бруклин сейчас надо отмыть, но в остальном она, кажется, в порядке.

— Бабушка, а что у нас есть? Я голодная! — заявляет она, будто совсем не походит на главную героиню «Кэрри»[28] в финале.

Радуясь, что можно переключиться на что-то менее кровавое, Патрисия роется в сумках, которые отшвырнула, когда услышала звон стекла. Ничего не годится… ах да, ведь все вкусные снеки, от которых девочка придет в восторг, она перебросила через забор.

— Если выйдешь на улицу, то, может быть, найдешь что-нибудь вкусненькое во-о-он в тех пакетах, — говорит Патрисия, указывая на пакетики, разбросанные в высокой траве. Яркие упаковки грозят обилием сахара и соли. — Но, пожалуйста, принеси сюда всё, а не только то, что выберешь съесть.

Бруклин выглядывает наружу и, видя пакетики, расплывается в улыбке, как будто настало Четвертое июля[29].

Боже, неужели июль уже кончился? Да, наверное.

И как можно праздновать в наше время, жарить мясо на гриле и пускать фейерверки, когда на улице полно комаров, а случайные прохожие нападают на незнакомцев?