Бам-бам-бам!

Дверь в ее гардеробную открыта, Патрисия влетает внутрь — и ее глазам открывается леденящая душу сцена.

Бруклин обеими руками держит зеркало, снова и снова методично впечатываясь в него лбом. Ее золотистые локоны перепачканы кровью, длинные ресницы окрасились красным.

— Бруклин, немедленно прекрати! — визжит Патрисия, она так напугана, что страх переходит в гнев. Но Бруклин ее не слышит и не отвечает.

Ей не нужно даже видеть глаза внучки, чтобы понимать, что там будет абсолютная пустота. Как у Мигеля.

У Бруклин крошечные пальчики, и Патрисия своими огромными ладонями по очереди отрывает каждый палец от вычурной рамы зеркала. Кожа у девочки горячая, ее лихорадит. Окровавленные осколки стекла при каждом ударе сыплются на пол. Нежное тельце напряжено, она твердая, как фарфоровая кукла. Бабушка оттаскивает ее от зеркала, которым Бруклин так восхищалась всего несколько часов назад.

Теперь от зеркала почти ничего не осталось.

Не в силах продолжать биться лбом в блестящую поверхность, Бруклин изгибается и тянется к нему, скрюченные руки хватают осколки. Она не ощущает от этого боли, как не ощущает ее и из-за порезов и гематом на лбу. Борясь с припадком внучки, Патрисия замахивается и с силой пинает зеркало. Оно врезается в стену, окончательно разбиваясь, рама заваливается набок, а осколки усыпают некогда девственно-чистый белый ковер.

Тело Бруклин обмякает в руках Патрисии.

Тихий вдох, мерный и спокойный — и затем судорожный всхлип.

— Мамочка! Мамочка, мне так больно! Мама! Меня поймал монстр, мама, помоги!

Патрисия прижимает Бруклин к груди, баюкая ее, изо всех сил стараясь не задевать окровавленный лоб.

— Шшш, милая, это бабушка. Бабушка здесь. Никакого монстра нет, теперь ты в безопасности.

Бруклин корчится в ее руках, потом изворачивается всем телом и в ужасе смотрит на Патрисию.

— Но где мама? Она меня обнимет! Мама не отдаст меня монстру! И Элла не отдаст!

Патрисия обнимает ее еще крепче, поглаживает девочку по потной прохладной спинке — жар понемногу спадает.

— Мамы и Эллы сейчас нет, но бабушка здесь, — успокаивающе приговаривает она. — С бабушкой ты будешь в безопасности. Бабушка заставит всех монстров бояться.

Она чувствует, как внучка обдумывает ее слова, всей кожей ощущает момент принятия реальности. Бруклин смягчается, устраивается поудобнее в ее объятиях, вздыхает. Вот сколько времени требуется бедному ребенку, чтобы осознать, что бабушка — это все, что у нее осталось. Такое чувство, что Бруклин… просто сдается.

— Я что, упала с кровати? — спрашивает Бруклин и тянется к своему лбу.