Элла отступает назад, подняв руки.

— Извините, правда.

Девушка улыбается и поднимает корзину. У нее аура спокойной уверенности, как у художницы из Инстаграма (кстати, ей бы пошел берет), но еще она очень грустная и такая уставшая, что если б Элла легонько ткнула ее пальцем, она бы, наверное, рухнула как подрубленная.

— Вы в порядке? — спрашивает Элла.

Девушка склоняет голову.

— Ужасно странный вопрос, который мы почему-то испытываем потребность задавать, переживая уже вторую общественную катастрофу за последние пять лет.

Элла снова краснеет.

— Да, извините. Вы правы, очень странный вопрос, к тому же слишком личный. Я… эм, давно не была на людях. Извините меня.

Она поворачивается и проходит мимо продавца, чтобы взять корзину, а затем ныряет обратно в проход, прежде чем он начнет спрашивать ее, не нужна ли ей помощь. Это было совершенно унизительно. Как будто она вышла из леса и больше не способна жить в социуме. Элла даже не причесывалась сегодня, хотя волосы, слава богу, выглядят нормально. Она снова тормозит возле полок с крекерами, но здесь, по крайней мере, никого нет, и она кладет в корзину соленое и сладкое печенье, хлеб, арахисовое масло. Проверяет срок годности на банке с желе — увы.

Она вспоминает дом миссис Рейлли: кондиционер, холодильник, лед. Мертвый дядя Чед на полу. В полиции узнали, что он умер, так что они наверняка забрали тело — но могут вернуться. Или позвонить дочери миссис Рейлли, или еще что.

Очень хочется туда вернуться, но нельзя. Кто-нибудь может прийти.

Небезопасно.

Она проводила разведку по другим домам соседей, на которых работала, но пустых больше не было.

Элла ставит желе обратно на полку.

Дома у мистера Риза не станет комфортнее, невозможно заставить холодильник работать, и она все еще не готова беспорядочно стучаться в заброшенные дома, надеясь, что никто не ответит, чтобы провести там первую ночь в одиночестве и без сна, ожидая, что хозяева вернутся и… втянут ее в неприятности. Забавно, что Эллу это все еще волнует.

Она чувствует себя мышью: куда ни побежишь — везде что-то страшное. Ей так надоело бояться.

Элла не может вечно есть сухпай, у нее уже болячки во рту от него. Может, стоит купить какие-нибудь дешевые витамины для детей?

Правда, сейчас она так голодна, что от одного вида сырных крекеров начинает пускать слюни. Они ужасно дорогие — но так хочется! Элла кладет коробку в корзину и выглядывает из-за угла, чтобы посмотреть, ушла ли та девушка, — да, ее больше не видно. Потом она читает состав на этикетке супа, воображая, как будет жевать говядину и каково на вкус рагу комнатной температуры (потому что возможности подогреть его у нее нет), — и снова слышит голос девушки.