Челси смотрит вниз на Стива.

— Давай, ну! Надо прижать ее!

Не дожидаясь кивка или слов согласия, Челси пролезает под канаты и бежит. Добравшись до женщины, она хватает ее за талию, изо всех сил дергает назад, совершая бросок, — ровно как учили — от чего стулья разлетаются в стороны. Прежде чем женщина успевает подняться на ноги, Челси наваливается на нее сверху и прижимает к земле. Они весят примерно одинаково, так что если никто в ближайшее время не прижмет сверху Челси, ей предстоит битва всей жизни.

Женщина извивается, и Челси думает о том, что не уверена, что хуже — получить серьезную травму в текущей реальности, не имея ни денег, ни страховки, или же потерять работу из-за поступка отчаявшейся женщины. Потому что правило Харлана № 1 гласит: нельзя трогать публику — и Челси только что нарушила его по полной.

Но она должна. Другого выбора у нее нет.

— Ну же! — орет она, прижимая женщину к земле и лихорадочно оглядывая толпу. — Помогите мне удержать ее!

Первый, кого она видит, — мужчина, на которого женщина напала: лицо у него исцарапано, а ухо висит буквально на нитке из кожи. Судя по открытому рту, он в шоке: трясет головой, пятится, а потом разворачивается и убегает.

— Трусливый кусок дерьма! — вопит Челси ему в спину.

И тут что-то тяжелое придавливает ее к земле. Самая тяжелая вещь в мире.

— Давай, — говорит ей на ухо Харлан Пейн. — Мы вернем ее, вместе.

Кто-то еще падает сверху на Харлана, а потом еще кто-то, и от этого у Челси воздух выбивает из легких, а ребра угрожающе хрустят.

На мгновение она замирает, вспоминая, как Ти-Джей сказал ей на тренировке: «Неважно, где ты, неважно, насколько мало у тебя пространства, — ты всегда можешь сделать еще один вдох».

Вот так, в темноте и духоте, вдыхая запах дешевого шампуня незнакомой женщины, смешанный с запахами крови и дорогого одеколона Харлана, Челси переводит дух. Делает вдох, потом еще один. Она не понимала, как можно сохранять спокойствие во время бури, — пока не появилась Ярость, и вся жизнь не превратилась в непрерывную бурю.

Она знает, что женщина ее не слышит, что у нее отключилось сознание, — и все же, наверное, тяжело дышать с таким-то весом на спине.

— Все в порядке, — шепчет Челси. — Ты не одна. Все будет хорошо.

Она чувствует, как дыхание Харлана обжигает шею, как еще кто-то вздыхает наверху, но все же в каком-то смысле для нее остались только она сама и эта женщина, придавленные к земле, как Атлант, удерживающий небо.

— Что случилось?.. Что?.. Помогите!

Женщина под ней плачет, одновременно с первыми словами, сорвавшимися с губ, ее тело обмякает.