Триш снова сникла.

— Что мы натворили? — произнесла она визгливым от паники голосом.

Марни протянула к ней руку.

— Всё будет хорошо. Обещаю. — Обняв Триш, она гладила её по голове и увещевала. В жизни ничто не происходит просто так, говорила Марни. Господь пожелал, чтобы она стала тем, кем хочет быть. Триш льнула к Марни, душой отдыхая в её объятиях. Паника отступила.

— Триш, — сказала Марни, — сегодня ночью вы должны кое-что сделать для меня. Из любви и уважения. Ко мне. К Богу. К Калисте.

* * *

В два часа ночи Хизер и Триш погрузили тело Калисты в кузов грузовичка. Хизер накрыла труп бурым брезентом и с помощью эластичного шнура прикрепила к днищу.

— Так нельзя, — произнесла Триш. — Плохо это.

— «Плохо» — странное слово. В силу обстоятельств плохое может стать хорошим за долю секунды. Сейчас как раз такой случай, Триш.

— Неужели ты не понимаешь, что все это натворила Марни!

Хизер покачала головой, обливаясь потом от таскания тяжестей и беспокойства, которое ей не удавалось полностью скрыть.

— Если честно, не уверена.

Мать Триш постоянно лгала, и она по невозмутимому выражению лица умела распознать в человеке искусного лицемера.

— Она солгала насчет парома, — сказала Триш. — Чтобы помешать Калисте уехать. Дала ей выпить бог знает что. Прежде я не говорила, но она тыкала в неё иголки, как в подушечку для булавок.

Хизер села за руль.

— В самом деле? И что? Может, и тыкала. Какое отношение это имеет к тому, что нам предстоит сейчас сделать? Мы должны разрулить эту ситуацию, иначе нам всем конец.

— Хизер, нам ничто не угрожало бы, если б мы обратились в полицию.

— Но мы не обратились. Значит, самим надо выкручиваться. Залезай в машину.

Триш заняла пассажирское кресло, и Хизер сдала назад, к развороту, затем развернулась и покатила по подъездной аллее. Медленно, чтобы машина не тарахтела, и не включая фар. Дорогу освещала луна, сиявшая меж облаков.

— Хизер, это Марни должна была делать, а не мы.