— Чего нечего?

— Ничего нечего!

— Кащеюшка, учитывая уровень твоей эрудированности, я готова держать пари, что тебе знакомо не только выражение «разговор зашел в тупик», но и его образное значение, подразумевающее недопонимание сторон, нарастающее с каждой фразой настолько, что вести диалог, суть которого потерялась в процессе оного, кажется нецелесообразным как минимум одному из участников беседы.

— И?

— Так вот, у меня складывается некоторое ощущение того, что наш с тобой диалог не заходил в тупик, а с тупика начался. Может всё-таки объяснишь?

— Этот защитник сначала в болото помочился, в котором Горыныч грязевые ванны принимал, а когда Змей ему выговор сделал, убежал, чтобы с бомбой вернуться. Шарахнуло так, что вся рыба брюхом вверх плавает теперь.

— Ох ты! А я-то, старая, еще и думаю, чего это так бумкнуло в тех краях? — раздосадовано воскликнула Баба Яга, схватившись за голову. — Змей-то цел?

— Да что ему сделается? У него ж чешуя покрепче любых лат. Оглох только. Не знаю, навсегда или на время.

— А я думала, что рыцарь — просто туповатенький любитель подвигов и про тварюку болотную сочиняет, — раздосадовано всплеснула руками старушка. — Чего ж ты сразу не сказал? Я б этому благородному такого намешала, что его причиндал вместе с кокушками через полчаса в латы порошком бы осыпался. Или наоборот, так распухли бы, что только в тачке перед собой возить. Сам бы просил, чтобы отрезали.

— Вот потому и не сказал, что у тебя в режиме вендетты никаких берегов нету. Царь-батюшка спасибо не скажет, если жителя соседнего государства, да еще и рыцаря, в евнухи определишь, — наставительно сказал Бессмертный. — А так, я полагаю, до Захолмья своего добежать успеет, если раньше не уснет. А там уж и обосрется.

РАНЕЕ, СНОВА ГДЕ-ТО НЕПОДАЛЁКУ

Стараясь не греметь доспехами, рыцарь прокрался на то же место, где впервые увидел тварь. Поджёг спичку, чиркнув ею о латы, поднес к концу фитиля и прокричал, глядя, как от пламени корёжится стержень пера:

— Тварь!

Никакой реакции. Краешек фитиля треснул, донеся до носа запах жженых волос, и в следующий миг набитое чёрным порошком перо затрещало, разбрасывая искры и укорачиваясь прямо на глазах.

— Тварюка!!! — заорал рыцарь вдвое громче, мысленно начав отсчет.

Раз. Два. Три.

— ТВАРЬ!!!

Четыре. Пять.

Пока рыцарь мысленно произносил «Шесть», в воздух прямо перед ним, взметнулся фонтан брызг, в эпицентре которого смазанным пятном мелькнуло сразу три твари. Время будто замедлилось до бесконечности и он мог разглядеть в мельчайших деталях каждую каплю, каждую чешуйку на мордах чудовищ. Он видел, как шеи тварей метнулись одна влево, а другая вправо, окружая его. Та, которая была по центру, стремительно неслась вперед, раскрыв зубастую пасть.