— Миша, — буркнул раздосадовано Кащей, вставая с пола.

— Импасибл?

Бессмертный удивленно посмотрел на девушку.

— Откуда знаешь?

— Сдается мне, что в государстве происходит некоторая хуйня не первой свежести, — сообщила Василиса

— Не матерись!

— Хуясе не матерись!? — вспылила девушка. — Он тебя по башке огрел, иглу спёр, ко мне свататься пришел, папеньке в мозги надул, что тот, меня не спросив, уже готов дату свадьбы назначить. А я, значит, не матерись?

— Ладно. Убедила. Матерись пока. Тут места глухие. Не услышит никто, — дал добро на идиоматические выражения Кащей. — Так, говоришь, свататься пришел?

— Ну да. У самого три сорта ромашек вместо мозгов, меня от отражения отличить не может. А папенька книжку мне тычет про то, сколько славных подвигов этот Импасибл совершил. Я, собственно, по этому поводу и пришла, спросить, знаешь ли ты его. Оказалось, что знаешь.

— А по блюдечку ж чего не связалась?

— А ты сильно к нему подходил?

— Ну да, — понуро согласился Кащей, потирая шишку на затылке. — Я с обеда слегка недоступный был.

— Вот!

Кащей заглянул в несколько ящиков стола, потом поискал что-то на полках и, в конце концов, сообщил Василисе:

— Это очень странно, что он свататься к тебе пришел. У него ж любовь к Изабелле Захолмской. Он ради неё в рыцари и подался, хотя в голове у него действительно бурьян с ароматом козьих катышков. — Кащей запнулся. — Погоди. Книжка с его подвигами?

— Ну да.

— Либо подвиги не его, либо…

— Ну, не томи.

— Единственное, что он успел сделать за свою короткую жизнь, так это Горынычу гранату скормить, да обгадиться с бабкиного зелья. Я ему лично смешивал слабительное из её пузырьков, — Кащей вдруг вскочил с кресла, забыв про больную голову. — Погоди, это получается, что Горыныч ко мне не прилетал?

— А я ж откуда знаю? — развела руками Василиса. — Я зашла, а ты тут на холодненьком валяешься.