* * *

Горыныча не нашли, хотя почти до рассвета кричали, звали и пытались понять, что произошло на разворочанном участке болота. К сожалению, обугленные деревья с развешенной на их остовах тиной не наводили на какие-либо путние мысли.

— Я не знаю, что тут происходило, но не хотел бы оказаться в эпицентре.

— Осмелюсь предположить, что наблюдаемые нами элементы деструкции превосходят по масштабам последствия взрыва перегонного куба, склепанного в прошлом году Кащеем и нелепо им же уничтоженного в момент тестирования на предмет повышения количества градусов в спиртосодержащих жидкостях, — поделилась мыслью Яга. — А жаль. Самогонка обещала быть нажористой.

— К сожалению, девяносто шесть градусов — это предел, — развел руками Бессмертный. — Природа не терпит передоза.

— Откровенно говоря, — проговорила Яга, — сам по себе Горыныч был скотиной беззлобной и добродушной.

— Тьфу на тебя, Яга! — топнула ногой Василиса. — Почему был? Ты по что его раньше времени хоронишь!?

— К сожалению, не раньше, — вздохнула Яга и потыкала веткой в нечто бесформенное, лежащее у самой кромки воды.

То, что они приняли за выброшенную на берег неведомой силой корягу, оказалось чешуйчатой головой с обрубком шеи. И голова эта, совсем недавно принадлежала Змею Горынычу.

— Не живут с такими увечьями, моя милая, — добавила Яга, помолчав. — Башку ему оторвало, от болевого шока тут, видать, огнем дышал, да вертелся юлой, вне себя от боли. Крушил-ломал всё. А потом в воду плюхнулся да потонул, кровью истекая.

— О, ужас, — побледнела Василиса, приложив ладонь ко рту.

— И имя этому ужасу, я так думаю, Миша Импасибл, — кивнул Кащей. — И что-то надо с ним решать, отнюдь не в математическом смысле. Значит, сделаем так…

* * *

В потайной ход Василиса проскользнула незадолго до того, как замок стал оживать, и поднявшись в свою комнату, принялась размышлять над планом Кащея до тех пор, пока в дверь не постучали.

— Доченька? — позвал извиняющийся голос отца.

— Вещайте, папенька, — предложила девушка.

За дверью завозились, затем папенька спросил:

— Я войду, доченька?

— Чего-то важное?

— Поговорить хотел.