Сея с удивительной легкостью раздор, он даже глазом не моргнул.

— Я вполне согласен, — присоединился к председателю месткома бородатый директор, который во время этой речи только и делал, что расстегивал и застегивал пуговицы на своей тирольской курточке.

— Конечно! — согласился и я. — Нельзя допустить, чтобы тигры и пумы пробили брешь в коалиции.

— Я вполне согласен, — опять сказал директор, получивший этот пост по личной рекомендации Хорти.

Мы шли под чудесными развесистыми липами, мимо клумб, которые уже были приведены в порядок. Я сказал моим спутникам:

— Хотя тигра здесь еще нет, но ведь обезьяна и осел имеются. Гм…

— Ну и ну! — ответил мне председатель месткома, утвердительно кивая головой. — Я, изволите знать, веду разговор не о пумах или о каких-то там обезьянах: наша столица может пока что и без пум обойтись. А вот, говорят, что по случаю объединения партий будет введена надбавка за опасность для служителей зоопарка.

— Гм… — сказал теперь я. — А кто это вам говорил?

— Да вот ходят слухи, что социал-демократы уже давно дали бы эту надбавку, если бы коммунисты не вставляли им палки в колеса. Вот я вам и толкую, изволите знать, что и спору о надбавке не должно быть. У нас люди работают не с кроликами, а со львами, тиграми и вообще с дикими зверями.

— А разве в настоящее время здесь имеются и дикие звери?

— Пока еще нет, прошу покорно, но служители зоопарка в конце концов не виноваты в том, что их нет. Не так ли?

— Но зачем же тогда надбавка за опасность? — спросил я с прозорливостью Гаруна аль Рашида.

— Ну, это опять другой вопрос, изволите знать, но товарищ социал-демократический вице-губернатор все же согласен дать разрешение, если вы, товарищ советник, будете так добры поставить перед ним этот вопрос…

Беседуя о делах, мы проникли в самую глубину зоопарка, постояли перед гулкими львиными пещерами и пустыми клетками, я уже обследовал слепого бегемота, разыскал зебру, видел несколько уныло снующих обезьян, длинные хвосты которых изгибались, словно ожившие цифры расходов на культурные цели.

«Беспартийный» бородатый директор старался оправдать передо мной свое директорское звание, давая мне время от времени вежливые указания и профессиональные пояснения. Но по части обходительности председатель месткома оставил далеко за собой директора. Он давал пояснения буквально всему: указывая на кактус, говорил «кактус», обезьяну называл «обезьяной» и зебру «зеброй», чтобы у посетителя зоопарка не оставалось никаких возможностей для неправильной классификации зверей.

— Извольте пожаловать сюда! — рассыпался в любезностях председатель месткома, показывая на приземистое длинное здание.