Эти милые пташки, на клетках которых красовались их латинские названия, с большим аппетитом клевали рассыпанный перед ними обильный корм — тот самый корм, стоимость которого взималась с будапештских налогоплательщиков, а расходы были зарегистрированы в одиннадцатой главе бюджета, третий раздел, семнадцатый подраздел, сто двадцать седьмая графа, под общим названием «Корм для пернатых».

В клетке было штук двадцать кур, несколько петухов, довольно много гусей. Словом, вполне достаточно для того, чтобы весь местком мог прокормиться да и директора с семьей угостить. Натянутая улыбка не сходила с уст председателя месткома, он тихо покашливал, как бы желая отвести от себя всякие подозрения. Но я был бдительным советником и осмотрительным деятелем общественной администрации, потому-то я и спросил:

— Это тоже певчие птицы, товарищ?

— Во всяком случае, это пернатые, извольте знать, — ответил председатель месткома.

— Вам не кажется, что их слишком много?

— Это смотря с какой точки зрения, товарищ советник. Ведь возможности развития зоопарка до некоторой степени покоятся на возможностях обмена.

— Вы тоже так считаете, господин директор?

— Со своей стороны я вполне согласен, — ответил человек в тирольской курточке и шаркнул ножкой.

— Достаточно было бы демонстрировать одну из этих пернатых… — заметил я им с превосходством, маскировавшим иногда во мне снисходительность к обнаруженным мною же мелким хищениям.

— Для показа, конечно, было бы достаточно, об этом и говорить нечего, но… — снова заговорил директор и этим многозначительным «но» бросил подозрение на весь местком.

Одним словом, они их ели, а бюджетные суммы, предназначенные на «корм пернатых», пускали на «корм месткома и дирекции». Во всяком случае, такие подозрения мелькали в моем мозгу столичного советника по вопросам культуры. Пребывание у клетки с курами, гусями и утками слишком затягивалось, и председатель месткома поспешил мне на выручку, заявив не без волнения:

— Это наша птица.

Мы находились примерно в середине длинного коридора. Разбуженная в человеке подозрительность гонит его все вперед и вперед, даже если этот человек и не советник по делам культуры. Можете себе представить, что бывает, если это происходит с советником. Что там, в другом конце коридора? Что находится вон в тех клетках? Я хотел видеть все, как король, желающий обследовать все закоулки своего королевства.

Но председатель месткома взял меня осторожно, можно сказать ласково, под руку и сказал:

— В той стороне, уважаемый товарищ советник, разрешите вам доложить, нет ничего интересного для обозрения.