Исполняя приказание короля, рыцари с их щитоносцами и стрелки заняли каждый свое место в тесно сомкнувшейся колонне, теперь казавшейся еще меньше. Собственно говоря, никто из воинов не должен был бы опасаться нападения сарацин, так как каждому из них было известно, что они находятся на нейтральной территории, но присущее всем крестоносцам недоверие к обещаниям мусульман, да и все громче раздававшийся шум с той стороны, куда поскакал арабский всадник, вызывали в них наряду с любопытством сомнение в своей безопасности.

– Не прикажете ли, государь, послать пажа на вершину этого песчаного холма? – обратился к королю де Во, – или мне лично отправиться туда? Судя по этому громыханию музыки и топоту коней, султан Саладин свой эскорт в пятьсот человек составил исключительно из музыкантов.

И де Во, подобрав поводья и став на стремена, готов был пришпорить коня. Но Ричард его остановил:

– Ни с места, де Во! Эта предосторожность будет признаком недоверия или опасения с нашей стороны, к тому же она не исключит измены, а я ее не допущу.

Королевский отряд продолжал двигаться вперед тем же сомкнутым строем. Когда же он взобрался на вершину песчаной горы, то взорам воинов открылись, как на ладони, местность, предназначавшаяся для поединка, и расположившийся на ней лагерь сарацин.

«Алмаз пустыни», этот уединенный источник, замечаемый в пустыне лишь благодаря группе развесистых пальм, превратился теперь в центр широко раскинувшегося вокруг него лагеря. Золотом и серебром отливали разноцветные флаги, значки и большие знамена, развевающиеся в воздухе, окрашенные розоватыми лучами заходящего солнца. Шелковые ткани шатров военачальников блестели пурпуром, смарагдом, янтарем и изумрудом так же, как и флажки, украшавшие верхушки высоких шестов (столбов палаток). Эти роскошные шатры резко выделялись среди множества черных арабских палаток. Судя по размерам лагеря, де Во определил численность войска не менее пяти тысяч человек и усматривал в этом дурное предзнаменование.

Войска, видимо, были собраны к построению в боевой порядок по тревоге, повсюду сновали арабы, курды, седлались кони, а кое-где виднелись уже в сборе и строевые части мусульманского войска.

Оглушительные звуки восточной музыки не умолкали и, казалось, гремели, чтобы поднять дух в воинах к предстоявшему бою. Вскоре все воины образовали плотную и пеструю стену перед лагерем и по сигналу – пронзительному крику – все всадники вскочили на коней, и все моментально пустились вскачь, направляясь на королевский отряд. Поднявшаяся столбом пыль скрыла от короля и малочисленного его отряда и видневшиеся вдали горы, и лагерь, и пальмы, и самих нападавших.