– Конечно нет, – ответил король. – Никакой меч, будь он даже экскалибар короля Артура, такого мягкого и упругого вещества разрубить не может.

– Так смотри же! – воскликнул Саладин.

И, засучив широкий рукав своей куртки, он обнажил выше локтя худощавую, но мускулистую, жилистую руку, закаленную в постоянных воинских упражнениях, затем поднял узкую кривую саблю, клинок которой не блестел, как шпаги франков, а был тускло-синеватого цвета и испещрен множеством тонких малозаметных линий и полосок, извивавшихся и переплетавшихся между собой, что свидетельствовало о кропотливой и тщательной работе искусного оружейника, выковавшего эту саблю. Высоко занеся это слабое по сравнению с Ричардовым мечом оружие, Саладин нагнулся несколько вперед, налег всем телом на выставленную вперед левую ногу, затем, слегка раскачиваясь, чтобы изловчиться к удару, быстро шагнул вперед и одним взмахом сабли рассек подушку, нанеся удар с такой легкостью и быстротой, что, казалось, подушка сама собой распалась надвое.

– Это фокус! – воскликнул по-английски де Во и наклонился поднять одну половинку подушки, чтобы убедиться, действительно ли она рассечена.

Саладин, очевидно, понял смысл восклицания Ричардова приверженца, снял тонкое и длинное покрывало с чалмы одного из своих приближенных, сложил его вдвое и повесил на лезвие своей сабли, которую держал в почти выпрямленной руке. Затем, быстро протянув к себе саблю, перерезал его на две части, которые, слегка колыхаясь, опустились на пол. Все присутствовавшие в шатре европейцы пришли в изумление, восхищаясь замечательным искусством Саладина владеть оружием и удивительным клинком.

– Изумительная и неподражаемая ловкость, брат мой! – воскликнул потрясенный Ричард. – Да, встретиться с тобой в бою опасно! Но, отдавая должную дань ловкости, искусству, я отстаиваю свой английский удар: то, чего я не сумею добиться ловкостью, я возьму силой. Как бы там ни было, ты так же ловок в умении наносить раны, как твой мудрый хаким искусен в их излечивании. Надеюсь, я увижу твоего знаменитого врача, я его должник и привез ему небольшой подарок.

Султан снял свою чалму и заменил ее шапкой татарского покроя; затем, переменив голос, он обратился к Ричарду:

– Больной, как говорит один из наших поэтов, когда болен, узнает своего врача по звуку его шагов, но по выздоровлении часто не узнает его и тогда, когда видит перед собой.

Ричард и де Во до того изумились, что широко раскрыли глаза и разинули рты.

– Это чудо, совершенное чудо! – воскликнул Ричард.

– Это бесовское наваждение! – пробормотал вслед за королем Томас де Во.