– Он все время улыбался, господин адмирал. Постоянно улыбался. Эта его гаденькая улыбочка не сходила у него с губ.

– И дальше что?

– У него – с губ. А у меня она из головы не выходит.

Адмирал взглянул так, словно не верил своим ушам. Потом досадливо засопел.

– Знаешь ли что… Иди-ка ты… спать! Или, не знаю, выпей рюмочку… Или бутылочку… Бабу найди.

– Видели бы вы его улыбку.

– Видел сто раз! У него есть власть, он это знает и этим упивается. Его отставили от операции в Аликанте, вот теперь он и отыгрывается. Это естественно. – Адмирал раздраженно вскинул руку, показывая на дверь в коридор: – А теперь проваливай.

Фалько не шевельнулся. Он стоял у камина в расстегнутом пальто, со шляпой в руках.

– Где они ее держат?

Адмирал вскинул на него глаза едва ли не с удивлением. На лице его гнев боролся с сомнением в том, что он не ослышался:

– Не все ли равно, где она сидит? Эта женщина не имеет к нам отношения.

– Скажите мне, где она.

– И не подумаю даже.

– Но вы знаете?

– Конечно, знаю. Знаю, да тебе не скажу.

Фалько постарался поймать взглядом здоровый глаз собеседника:

– Я никогда ни о чем вас не просил… Вот уже пять лет я выполняю ваши приказы и никогда ничего не…

– Да мне плевать сто раз, просишь ты или нет, – адмирал нетерпеливо сжал кулаки. – Я уже тебе сказал: Ева Ренхель числится за другим ведомством. Уймись ты, ради бога… Что ты тут бесишься из-за большевистской потаскухи? Из-за красной шпионки.

Фалько повернул и немного наклонил голову. Потом медленно обвел круговым взглядом гостиную, словно отыскивая в темных стенах новые доводы. И секунду спустя пожал плечами.

– Помните, когда вы меня завербовали?