В Сент-Луисе они встретили настоящий поток людей, направлявшихся к верховьям Миссури, к Омахе; сотни загорелых людей спешили на работу к Тихоокеанскому Союзу. Мэри заметила, что большая часть рабочих носила армейскую форму; бывшие солдаты смешались со штатскими.

— Все это бывшие солдаты, — говорил Марш. — И любопытно, что тут смешались и Серые, и Голубые[39]. Теперь они уже не враги, а товарищи. Раньше сражались друг с другом, а теперь идут рука об руку, и вся прежняя вражда исчезла, сменившись взаимным уважением, как у настоящих товарищей. В них мы имеем самых надежных работников для дороги. Они, правда, грубоваты, но крепки, и мы вполне можем на них положиться. Как ваше мнение, Джесон? Вы, кажется, не особенно благосклонно смотрите на этот сырой материал?

— Мне кажется, у нас будет много неприятностей с этими подонками. Все они нуждаются в бане: настоящая банда хулиганов, ведут себя так, словно считают себя равными нам.

— Я думаю, — говорил посмеиваясь Марш, — баня никому из них не причинила бы вреда, но они, вероятно, уже отвыкли от нее в армии. Там, я слышал, не особенно регулярно предоставляли им это удовольствие. А то, что они считают себя равными нам, так это и на самом деле так. Ведь все американцы знают нашу декларацию, по которой все люди свободны и равны.

— Вы очень придирчивы к этим беднякам, — ворчала Мэри. — Они прелестны. Возьмите, например, мистера Кезея и его друзей. Я буквально влюблена в них, Питер.

— Капрал Кезей, вероятно, упал бы в обморок, услыхав, что вы его называете «мистер Кезей», — говорил Марш, — но Пат — забавная шельма, как и его друзья Слаттери и Шульц. Они были прекрасными солдатами и будут, я думаю, не менее замечательными работниками на дороге. Я их беру с собой как часть своего штаба, чтобы толкать работу вперед.

— Я уже записала их в мою личную гвардию, — заметила Мэри. — Вот три мушкетера: Кезей, Слаттери и Шульц. Я решительно ничего не могу сказать против них.

Ни слепой, ни глухой не могли сомневаться в родине Кезея: он был истинный ирландец, начиная с лысой головы и кончая большими ногами, затянутыми в армейские брюки. Неподражаемый ирландский блеск темных глаз оживлял его лицо, и тонкое лукавство светилось в них. Его сильно обветренное лицо выражало одновременно ум, склонность к дракам и преданность делу. Небритый и одетый в рваный синий мундир, который не обновлялся со времени последней войны, без гроша денег в кармане, капрал Патрик Парнел Кезей высоко держал знамя уважения к своей личности. У него был веселый вид, и он глядел на мир, смеясь и подмигивая.