– Доброе утро! – чуть помедлив, произнёс я.

Нисколько не разгибаясь, Повариха развернулась ко мне лицом и произнесла с характерным пензенским напевом:

– Ой, здрасте, доктор! Садитесь, я сейчас закончу и накормлю вас.

Поварихе было лет двадцать пять. От жаркой горящей плиты ли, от работы ли в согнутом положении, но скорее – просто от здоровья и молодости у неё было натурального румянца лицо с загорелой веснушчатой кожей. Она откровенно рассматривала меня большими смеющимися глазами с рыжеватыми длинными ресницами под густыми тёмными бровями. Её густые русые волосы едва-едва покрывала накрахмаленная марлевая косынка, уложенная на голове сказочным теремом. Белый полурасстёгнутый халат демонстрировал красивую полноватую шею, едва намечавшиеся ключицы и не меньше половины её грудей.

– Да у вас тут всё в порядке… Я уже завтракал… Но вот если только вашего молока отведать… – прокашлял я.

Молока в кружке было чуть-чуть, более половины кружки занимала густая, золотистого цвета пенка. Повариха вручила мне ломоть ржаного хлеба, отрезанного от свежеиспечённого круглого каравая, и большую алюминиевую ложку.

– Ешьте – вам нужно поправляться. Доктор должен быть толстый и добрый, – это она произнесла с материнской назидательностью.

– Вон вы как отощали на московских харчах-то! – Тут она прыснула и опять занялась своим кухарским делом.

В палате меня ждало две новости – хорошая и плохая. Хорошим было известие о приезде на практику из Пензы студента. Плохим – сообщение, что принятый мной накануне старик с астмой не может мочиться.

Мы пошли к старику вместе со студентом. Попытки решить проблему острой задержки мочи резиновым, а затем и металлическим уретральным катетером не увенчались успехом.

– Будем накладывать надлобковый свищ… Сестра, готовьте операционную.

Я был предельно откровенен со студентом:

– Я никогда в жизни не только не накладывал надлобкового свища, но даже и не видел, как это делается. Пойдём читать.

Книжек особо не было. В институтском учебнике по хирургии говорилось только, что нужно вскрывать мочевой пузырь экстраперитонеально. А как это???

В операционной я сделал студенту ещё одно признание:

– Не густо написано – важно не войти в брюшную полость и не вскрыть кишку… Поехали!

Делаем местную анестезию 0,25 % новокаином.

Тут в операционную входят двое – главный врач (терапевт) и молодой штатный хирург, только что вернувшийся из Пензы с курсов по усовершенствованию.

Оба встали за моей спиной. Хирург восторженно:

– Я теперь в животе, как у себя дома!