Делаю кожный разрез, начинаю раздвигать ткани… Где же этот чёртов мочевой пузырь-то?

– Режь смелей, доктор! – подбадривает хирург.

Режу… наружу что-то выскакивает… что это?

– Это слизистая пузыря! Режь дальше! – вещает хирург.

Я режу дальше, но про себя думаю: «Почему же слизистая-то уже… И если она, слизистая-то, уже, то почему нужно резать дальше?»…

Но я всё-таки режу дальше…

Появляется желчное содержимое…

– Кишка! – констатирует тот, который «в животе, как дома» – Держи кишку и ничего не трогай – я моюсь!

Потом пошли вообще чудеса… Деду дали наркоз и сделали лапаротомию от лобка до пупка.

«Зачем же так широко-то? Я ведь кишку не выпускал из рук…» – мысленно отмечаю я, но молчу – чего уж теперь-то…

Деду наложили надлобковый свищ. Я ушёл из операционной с говённым чувством.

А дед мой помер…

«Каждый хирург имеет собственное кладбище»… Это был мой первый покойник на моём собственном кладбище.

96. ВИЧ против нас-1

96. ВИЧ против нас-1

Один день жизни со СПИДом

В пятницу, 11.02.2002, профессор Копли попросил меня прооперировать по поводу «аппендицита» молодую красивую белую даму. Копли – кобель ещё тот. Он и в этот раз стойку уже принял. Дама была направлена к хирургу частным GP (General Practitioner – врач общего профиля, Джи Пи) с диагнозом «острый аппендицит». Этот диагноз не был исключён и частным радиологом, производившим ультразвуковое исследование живота. На операцию в частном госпитале у дамы не было ни медицинской страховки, ни денег.

Три ЮАРовских частнопрактикующих доктора просят – это уже для хирурга многовато. Тут поменять диагноз на «Да тут нет ничего!» очень немудро будет – в следующий раз могут просто не попросить. А это значит, у тебя будет меньше пациентов, меньше дохода.

После краткого разговора я убедился, что срочности тут нет.