Акут вспомнил треск, после которого могучая шея Молака была окончательно свернута, и содрогнулся.

Однако отдавать власть над племенем ему совсем не хотелось, поэтому он вновь поднатужился, чтобы освободиться, но еще одно мучительное нажатие на шейные позвонки исторгло из агонизирующей обезьяны желанное: «Ка-года!»

Тарзан немного ослабил хватку.

– Ты все равно можешь быть вожаком, Акут, – сказал он. – Тарзан говорит тебе, что не хочет быть вожаком. И если твое право на первенство кто-нибудь оспорит, Тарзан, приемыш обезьян, поможет в твоей битве.

Человек-обезьяна встал, и Акут тоже медленно поднялся на ноги.

Упрямо потряхивая головой и сердито рыча, он заковылял к стае, взглянув сперва на самца, что был покрепче других, потом еще на нескольких, почти таких же, от которых можно было ожидать, что они попробуют оспорить его власть.

Но никто на это не отважился. Вместо этого сородичи расступились с его приближением, а потом потянулись за ним в джунгли, снова оставив Тарзана на берегу одного.

Раны, нанесенные Молаком, мучили человека-обезьяну, но он привык к боли и переносил ее спокойно и мужественно, как водится у диких зверей, которые научили его жить в джунглях не хуже тех, кто для этого рожден.

Тарзан понимал, что в первую очередь ему необходимо раздобыть оружие, которое позволило бы ему обороняться и нападать, потому что встреча со стаей приматов и далекие свирепые голоса Нумы, то есть льва, и Шиты, как называли обезьяны пантеру, служили предупреждением, что его жизнь в джунглях не будет простой и безопасной.

Его ждало возвращение к прежнему существованию, полному постоянных угроз и кровавых схваток, – к миру, где ему придется охотиться самому и где на него станут охотиться другие. Жестокие звери опять станут выслеживать его, как делали это в прошлом, и не будет такого момента, ни днем ни ночью, когда он сможет обойтись без простейшего оружия, которое необходимо смастерить из того, что окажется под рукой.

На берегу Тарзан нашел обломок хрупкой вулканической породы.

Затратив немало усилий, он сумел отколоть от него узкую полоску длиной около двенадцати дюймов и толщиной в четверть дюйма. Один край рядом с кончиком был совсем тонким на протяжении нескольких дюймов. Этот камень уже напоминал нож.

С ним Тарзан отправился в джунгли и ходил там, пока не нашел то, что искал. Поваленное дерево. Ему и раньше доводилось встречать такие, отличающиеся очень твердой древесиной. Он отрезал от него маленькую прямую ветку и заострил на конце.

Затем в лежащем на земле стволе Тарзан сделал маленькое круглое углубление. Туда он положил несколько тщательно измельченных крупинок сухой коры, вставил в него острый конец палочки и, сидя верхом на стволе дерева, начал быстро вертеть ее ладонями.