С воплем ужаса вождь повернулся и побежал к воротам деревни. Когда же соплеменники увидели причину охватившей его паники, они тоже бросились наутек – ибо к ним, неуклюже ступая по земле, приближались страшные человекообразные обезьяны, казавшиеся еще больше, чем они были на самом деле, благодаря игре бликов лунного света и отблесков пламени костра.

Когда туземцы обратились в бегство, их пронзительные крики заглушил дикий победный клич человека-обезьяны. Ему вторили рев Шиты и рычание самцов из племени Акута, посылаемые вдогонку объятым ужасом чернокожим.

Некоторые воины вступили в схватку с разъяренными кровожадными зверями, но, столкнувшись с дьявольской беспощадностью своих свирепых врагов, пали их жертвами.

Других хватали при попытке скрыться, и, лишь когда деревня опустела и последний из дикарей исчез в кустах, Тарзану удалось криками остановить свою дикую стаю. Затем, к своему огорчению, Тарзан обнаружил, что не в силах заставить ни одного из своих спасителей, даже сравнительно сообразительного Акута, понять, что ему нужно освободиться от веревок, которыми он привязан к столбу.

Со временем, конечно, эта мысль проникла бы в их тупые мозги, но до тех пор могло произойти много нежелательных событий. Чернокожие могли возвратиться с подкреплением и постараться отвоевать свою деревню. Головорезы Рокова легко могли заставить их под дулами ружей спуститься с окрестных деревьев. Наконец, Тарзан мог умереть с голоду раньше, чем тугодумы-обезьяны догадаются, что им нужно перегрызть веревки.

Что касается Шиты, огромная кошка еще меньше обезьян понимала, что ему сейчас требуется. Тарзан все равно восхищался замечательными способностями своей подруги. Не приходилось сомневаться, что она испытывала к нему настоящую любовь, потому что теперь, когда чернокожие обратились в бегство, она принялась расхаживать у столба, тереться боками о ноги человека-обезьяны и урчать, как довольная кошка. Тарзан не сомневался, что она по собственной воле отправилась на поиски остатков его команды, чтобы спасти своего хозяина. Его Шита была воистину жемчужиной среди зверей.

Отсутствие Мугамби ни капли не волновало человека-обезьяну. Он попытался узнать от Акута, что случилось с оставшимся за главного чернокожим, опасаясь, что звери, которых больше не сдерживало присутствие Тарзана, могли убить его и съесть. Но на все расспросы вожак обезьян лишь указывал на джунгли, в ту сторону, откуда пришли его подопечные.

Всю ночь Тарзан простоял крепко привязанным к столбу, а вскоре после рассвета понял, что его страхи оправдались. Он увидел черных обнаженных дикарей, тайком пробирающихся от джунглей к деревне. Туземцы возвращались.