Дикое, неистовое «ура» на борту «Поликреста».

— Ещё, ещё! — закричал он. — Ещё раз и она наша!

Но флаг её оставался на месте, штурвал не был повреждён, и капитан Дюмануар помахал Джеку шляпой, выкрикивая приказы своим людям. К своему ужасу Джек увидел, что проклятый снос «Поликреста» под ветер быстро гонит его к борту приватира. Французы — все, кроме орудийной обслуги — столпились на носу, и было их человек двести.

— Круче к ветру, Гудридж… — слова его заглушили залпы одновременно и с «Беллоны» и с «Поликреста», шедших почти что рей к рею. — Всем отражать абордажников — пики, пики, пики! — заорал он, выхватывая саблю и бросаясь на бак — самое вероятное место столкновения; перескочил через сбитое с лафета орудие, через пару тел и оказался там ещё до того, как рассеялся дым. Там он встал, в окружении двадцати-тридцати людей, в ожидании скрежещущего звука столкновения двух судов. За облаком дыма стоял жуткий гомон — приказы на французском, ободряющие крики — и вдруг далеко со стороны кормы раздался душераздирающий треск. Чистый воздух, сияющий свет — и вот она, «Беллона», отходит в сторону, уваливаясь под ветер; полоса воды между бортами уже достигла двадцати ярдов. Бизань-мачта рухнула, и «Беллона» уже не могла держаться близко к ветру. Упавшая мачта легла поверх правой раковины, удерживаемая вантами, и действовала как огромный руль, отворачивая нос в сторону.

— К орудиям! — закричал он. «Беллона» разворачивалась к ним кормой — продольный залп уничтожит её.

— Мы их разбили, разбили! — закричал какой-то дурак. Тут же сказался недостаток выучки: расчёты беспорядочно забегали взад-вперёд, бочонки с фитилями перевёрнуты, повсюду ядра, картузы, банники, прибойники. Кто-то восторженно вопил, другие вели себя как полоумные, дёргая орудия вперёд-назад — просто Бедлам.

— Пуллингс, Баббингтон, Паркер — заставьте орудия стрелять, быстро к ним, чёрт бы вас всех побрал. Руль на ветер, мистер Гудридж, пусть уваливается.

Он сбил с ног маленького глупого ткача, скакавшего от радости, столкнул двух других головами и швырнул их к орудию; вкатил одну карронаду, выкатил другую, выстрелил из неё в открытую корму «Беллоны» и бросился обратно на квартердек, крича:

— Уваливаемся, Гудридж, уваливаемся, я сказал.

Но теперь подлый «Поликрест» не слушался руля. Последний бортовой залп с «Беллоны» едва ли оставил целым хотя бы один шкот на передних парусах, и прежнее рыскание возобновилось. Руль был до предела положен на борт, но уваливаться судно не желало, а драгоценные секунды убегали.

Мэллок с помощниками занимались шкотами и лихорадочно вязали узлы; то тут, то там рявкали карронады — одно двадцатичетырёхфунтовое ядро попало «Беллоне» прямо в ахтерштевень. Но приватир выровнял реи; он шёл прямо по ветру, и они каждую минуту расходились на сто ярдов. Покуда выбрали шкоты передних парусов и «Поликрест» смог увалиться и начать преследование «Беллоны», их разделяло уже с четверть мили; и «Беллона» теперь отвечала из ретирадной пушки.