Пушечный выстрел с испанского фрегата, сигнальные флаги.

— Чёрт бы его побрал, — снова сказал Джек. «Беллона» опять вытравила свой канат, чтобы взять левее, ко входу в Хихон. Дюмануару надо идти ближе к ветру на добрые пару румбов, иначе он окажется на скалах.

— Ну уж нет, чтоб тебя, — закричал Джек. — Все к орудиям. Повернуть их насколько возможно вперёд. Возвышение три градуса. Стрелять по мере наведения по грот-мачте. Мистер Гудридж, круто к ветру.

«Поликрест» резко накренился на левый борт, в сторону приватира. Орудия выстрелили последовательно: три, шесть, три. В гроте «Беллоны» появились огромные дыры, рей перекосился, удерживаемый только одним вспомогательным топенантом; но она сохранила ход.

— Испанец стреляет, сэр, — сказал Паркер. В самом деле, поперек курса «Поликреста» мелькнуло ядро. Фрегат изменил курс, чтобы пройти прямо между двумя судами: он был очень близко.

— Чёрт с ним, — сказал Джек и, взявшись за штурвал, повернул корабль по ветру, прямо на приватир. Ему должно хватить времени на ещё один бортовой залп, пока испанец не пересечёт его курс — один шанс покалечить «Беллону», пока она не обошла риф и не достигла входа в порт.

— К орудиям, — сказал он в тишине. — Спокойно, спокойно. Три градуса. По грот-мачте. Ни одного ядра впустую.

Он бросил взгляд через плечо, увидел испанца — великолепный набор парусов — услышал громкие и ясные крики с его борта, сжал зубы и крутанул штурвал. Если испанец попадёт под его залп — это его дело.

Корабль поворачивал, руль круто положен на борт. Орудия разразились неспешным перекатывающимся громом. Грот-мачта «Беллоны» медленно пошла вниз, вниз, прямо через борт, вместе со всеми парусами. В следующий миг она была уже в бурунах. Он увидел медную обшивку её корпуса; в два приёма её затащило на риф, она легла на бок, и волны перекатились через неё.

— Вот так, сэр, я загнал её на скалы возле Хихона. В отлив я хотел выслать шлюпки, чтобы её сожгли, но испанцы заявили мне, что она находится в их территориальных водах, и что они не допустят подобных действий. Однако они также передали, что днище её безнадежно пробито и киль сломан.

Адмирал Харт смотрел на него с откровенной неприязнью.

— Насколько я вас понимаю, — сказал он, — вы оставили ценные торговые суда, когда до них было рукой подать, ради погони за каким-то мерзким приватиром, который даже не захватили.

— Я уничтожил его, сэр.

— О да, конечно. Слыхали мы немало баек об этих кораблях, выброшенных на скалы, с пробитым днищем, и так далее, и тому подобное; а через месяц они снова появляются как новенькие. Легко сказать: «Я загнал его на скалы». Кто угодно может так сказать, да только он не получит за это никаких выплат, ни подушных, ни пушечных. Нет-нет, это всё ваш дурацкий план парусности; если бы вы могли поставить брамсели, у вас была бы куча времени, чтобы схватить торговцев, а затем вышибить мозги у этих негодяев, которых вы вроде как уничтожили. Эти бентинки, да при ветре кроме штормового — я такого себе не представляю.