— Что ты скажешь директору о браке? — встрепенулся Тароянц. — Если сообщишь сумму, он выгонит меня вообще.

— Врать не собираюсь. Но вперед соваться не стану. Спросит размер убытка — скажу. Не спросит — тебе повезло. Пиши.

В кабинет торопливо вошел второй заместитель Софронов. Заметив Тароянца, он мельком улыбнулся и весело подмигнул суровому лику начальника.

Гришанков еще раз перечитал объяснение Тароянца и попросил секретаршу вызвать Серегина.

«Итак, с Тароянцем кончено. Его уход из цеха рабочие воспримут как наказание. Но в будущем необходимо избавиться от подобных «пенок» комсомольского бюро. Где это видано, чтобы парторг и комсорг обделывали свои дела за спиной начальника!.. Надо позвонить Гору, попросить помощи».

Гришанков заставил себя приветливо улыбнуться вошедшему парторгу, который, по-обычному, был так взъерошен, словно никогда не причесывался.

— Садитесь, Андрей Васильевич. Устаете?

— Устаю не устаю, а не за красивые ножки мне здесь зарплату дают, — медленно, с одышкой ответил старый мастер. Он сразу понял, зачем вызвал Гришанков, и приготовился к крутому разговору. Прошедшую ночь он не спал до трех часов, все продумывал разговор с начальником. Серегину казалось, что он должен подробно и обстоятельно разъяснить Гришанкову свою позицию на вчерашнем комсомольском бюро, объяснить, почему он принял сторону ребят.

— Андрей Васильевич, я читал, читал «молнию»… Откровенно скажу, понравилась. Только, парторг, не кажется ли вам, что в конце планового периода она внесла некоторую дезорганизацию в наш славный трудовой распорядок?

— Промолчать следовало? — пасмурно пробурчал Серегин, с неодобрением глядя на демонстративно-небрежную позу начальника: одна рука болтается за спинкой стула, другая ладонью упирается в полированную столешницу. И смотрит Гришанков как-то хитро — не то ухмыляясь, не то печалясь. — Вы сами так себя поставили, Семен Яковлевич. Однажды вы не позволили ребятам протащить как следует в «молнии»…

— Это-то, Андрей Васильевич, мне известно… Вот бумага, пишите объяснение. Все пишите: как Тароянц вывозил балки, во сколько он приказал вам ввезти их в цех, все! Пасты в авторучке не жалейте…

Прочитав объяснение Серегина, Гришанков усмехнулся: верно, не мог мастер ввезти балки в начале смены — электрокары и погрузчики на профилактике. Это в корне меняет ситуацию, смягчает их вину — Серегина и Тароянца. Смягчает — и только.

— Андрей Васильевич, вероятно, директор позволит Тароянцу перейти на другое место. Так вот, я планирую сделать первым замом Софронова, а Фоминского — вторым, — сказал начальник цеха, убирая объяснение в карман. — Вам же советую посерьезней относиться к работе.