— А как вы сами, Семен Яковлевич, руководите Михайловым и его бригадой? — сердито спросил мастер.

Губы начальника тронула недоверчивая улыбка. Он не знал, почему его в такие тоскливые минуты вдруг потянуло к этому ершистому старику. Вроде нет у них особых симпатий друг к другу, а вот потянуло.

— В деле нового бригадного метода проявляете вы… Мямлите, — задумчиво сказал Серегин. — Робко взялись. А люди все подмечают. И коль нет в вас азарта, то и в подчиненных его нет.

— Какой азарт! — вскрикнул ошеломленный начальник. — До Нового года пять месяцев на разных собраниях-совещаниях то и дело говорили про этот метод! Весь январь на него положили!

— Я вот вспоминаю сейчас войну, — тихо говорил Серегин. — Там ведь как бывало. Затишье, бойцы расслабились, и вдруг приказ — в атаку. И атака захлебнулась. Почему? Потому, что не было соответствующего настроя, ярости не было… Так и в нашем деле — ярость должна быть. Нелегкое это занятие — выкорчевывать в людях «мое».

Гришанков внимательно смотрел на осунувшееся лицо старого мастера. Сколько раз он видел в кино, как молодые солдаты Отечественной падали — преломившись — на смертельных полях, и ни разу ему в голову не пришло, что не все они пали. И вот один из них — сухой, сгорбленный, старый. Пять боевых орденов имеет, а это не шутка — пять боевых орденов. И один — мирный.

— Посидите здесь, Семен Яковлевич, — сказал в дверях Серегин. — Подумайте. А Михайлова не трожьте. Получится у него.

В вестибюле заводоуправления Андрей Васильевич перчатками смахнул с ботинок снег, снял шапку, пригладил волосы.

Гор разговаривал по телефону. Он кивком указал Серегину на ближайший стул.

— Ну, Андрей, рассказывай, как дела в цехе? — без вступления начал Александр Ефремович, положив трубку.

— Зачем позвал, Саша? — вполголоса спросил Серегин, с грустью глядя в лицо старого напарника по плотницкой бригаде. Как быстро бегут годы — можно определить только по старым друзьям. Они — словно отражение времени.

— Дело давнее, декабрьское, — вздохнул Гор. — Помнишь брак восьми балок экспортного исполнения?

— А как же, — встрепенулся Серегин. По правде говоря, он уж и думать забыл о последнем «подвиге» Тароянца. Вроде все прошло, дали Вагану выговор, перевели на другую работу.

— Так вот, Андрей… — замялся Гор, внезапно тоже увидев в парторге старого товарища по плотницкой бригаде. — Не хотел я давать ход этому браку, но, видно, придется. Та ваша «молния» посеяла нехорошие тенденции в коллективе завода. Особенно в комсомольских и партийных организациях ряда основных цехов.