Николай Иванов РАССВЕТЫ САУРА

Николай Иванов

РАССВЕТЫ САУРА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Идти?

— Подожди. — Мирза положил руку на винтовку сына. Рядом с его толстыми, волосатыми пальцами села бабочка, и главарь неожиданно резким движением накрыл ее ладонью. — Смотри на брата и запоминай. Запоминай до конца дней своих позор, которым он покрыл весь наш род.

Ахмад затих, вслушиваясь в слова старшего брата Зухура, который стоял посреди площади и хрипло, поминутно откашливаясь, выступал перед селянами.

— Я, командир отряда защиты революции, — Зухур поднял вверх сжатый кулак, — говорю от имени народной власти: земля ваша. Апрельская революция делалась, чтобы каждый дехканин имел свой участок. Чтобы выращенный урожай принадлежал тому, кто проливал над ним пот. Вот бумага из Кабула, документ на раздачу земли. Подходите и расписывайтесь. Ну, что сидите, — лейтенант обвел взглядом сидевших вокруг аксакалов. Те торопливо наклоняли головы. — Кто первый?

Площадь замерла, слышно было лишь, как бьется ветер в слюду, приспособленную вместо стекла в окне ближайшей мазанки. Ни одного взгляда не встретил Зухур: дехкане сидели согнувшись, рассматривая сложенные на коленях руки.

— Приказываю выйти всем, кому нужна земля! — Лейтенант нервно смял листок с выступлением, отбросил его в сторону. Ветер подхватил бумагу, поднес к старику с клюкой. Тот поспешно отсел от нее, за ним испуганно задвигались остальные — страшны, непонятны бумаги и речи Зухура. А он, вытаскивая на ходу пистолет, подошел к старику, тронул его палку. — Вот ты, Феды Ахмат. Тебе что, есть чем кормить детей? Не ты ли однажды стоял на коленях у нас в доме и умолял нашего отца не отбирать землю, потому что не смог вовремя уплатить долг? Что, сейчас она тебе не нужна? Ну?

Дехканин быстро, перебрав по палке руками, встал, отряхнулся от пыли, переступил с ноги на ногу. Пожав плечами, обернулся, окинув взглядом стариков. Те замерли, пригнувшись к самой земле. Лишь листок Зухура бился у дувала, все хотел перепрыгнуть, перелететь через него. А лейтенант, не дожидаясь ответов, поднимал все новых и новых бедняков. Голос у него сорвался окончательно, и теперь Зухур лишь молча тыкал пистолетом в людей.

— Идти? — вновь спросил Ахмад отца, который задумчиво отрывал крылья у пойманной бабочки.

— Нет, — наконец произнес Мирза, сдунув коричневую пыльцу с ладони. — Пусть говорит, хотя за такие речи язык надо протыкать горячим прутом. Но сейчас в его словах для нас больше пользы, чем вреда. Пусть сегодня живет. Не надо сигналов, спрячь оружие. Но прежде еще раз поклянись убить предателя, посягнувшего на отца, вставшего рядом с неверными, опозорившего наш род.