До второго намаза трудится в поле дехканин. Потом, утерев рукой пот под чалмой, спешит домой. Вот и еще один рассвет наступил над землей. А где он, рассвет новой жизни, о которой твердит власть Зухура?..

— Товарищ капитан, как-то странно люди с поля возвращаются, — доложил Цветову лейтенант Гребенников, когда комбат обходил его взводный участок боевого охранения. — А только вот что странного, никак еще уловить не могу.

Комбат лег рядом с командиром разведвзвода, приданного на время батальону, отрезал кругами бинокля все лишнее от идущих с поля дехкан.

— Смотри внимательнее, Гребенников, — тихо, стараясь не сбить лейтенанта с мысли, проговорил комбат. Афганцы не меняют своих привычек, и, если пошли на это, значит, надо верить в серьезность происходящего. — Вспомни, когда впервые встревожился: место, время, детали…

— Сейчас, товарищ капитан, сейчас, — так же тихо ответил лейтенант, тоже не отрываясь от бинокля. — Крутится, черт, перед глазами, а за хвост не ухватить… Вроде идут не так… Точно! Понял! Смотрите, товарищ капитан, вон те два старика у пересохшего арыка. Видите? И на поле и с поля они шли не по тропинке, как всегда, а по камням, прямо по центру высохшей речки. Видите, прыгают?

— Молодец, Гребенников. Твое мнение?

— Боятся люди. Скорее всего, дороги заминированы.

«Вот он, первый подвох Мирзы: хотят, чтобы мы сегодня не дошли до кишлака, — думал Цветов. — Значит, ночь душманы посвятили минированию дорог и троп в надежде, что взлетит на воздух машина с медикаментами, что мы остановимся или, как еще мечтают все главари, сорвем злость на мирных жителях».

— Посмотри внимательно и за другими дехканами, — дал указание комбат, оставляя Гребенникова.

— Шакалы, койоты! — вскочил из-за обеденного стола Зухур, когда Цветов рассказал о наблюдениях разведчика. — Чего они добиваются? Ведь мы не уйдем и землю все равно раздадим. Я сам встану за плуг, весь отряд поставлю работать на ней, но земля будет народной и даст урожай. Чаю хочешь? Атикулла, чай.

— Зухур, тебе надо быть осторожней, — запивая кусочки тутового сахара чаем, словно между прочим заметил Цветов. Подождав, пока выйдет Атикулла, денщик Зухура, пояснил: — Сегодня ночью из вашего лагеря давали сигналы фонариком в сторону гор.

Зухур пошевелил плечами, словно пытаясь освободиться от ремней. Цветов знал: сейчас он будет клясться и убеждать, что в отряде нет предателей, потому что каждого бойца он проверял сам. Но и на сообщение разведчиков ведь не закроешь глаза.

— И все-таки мы пойдем сегодня в кишлак! — решительно сказал Зухур.