Очень осторожно, боясь сделать лишнее движение, полез наверх. Чтобы было удобнее, он скинул перед этим валенки и теперь ощущал леденящий металл даже сквозь теплые шерстяные носки. Но носки были слишком толстые и скользили на перекладинах. Пришлось спуститься.

Утром мать сказала, что от фанерного чемоданчика проку будет мало, больше возни. Петька и на собственном опыте знал, что фанера горит плохо, а пока ее разделаешь, расщепишь на маленькие кусочки, чтоб можно было засунуть в пасть ненасытной «буржуйки», — семь потов сойдет и исцарапаешься весь. Правда, там еще были деревянные брусочки, к которым крепилась фанера. Но все, вместе взятые, они были не больше одной ножки от сгоревшей табуретки. Так что ж, отказаться от своей затеи?! Нет. Петька вспомнил снисходительно-ласковый тон маминого голоса. И ему стало обидно. Нет, он не маленький! Ведь посылала же она его за хлебом, значит, доверяла?! Разве можно его равнять с сестренкой, та, в самом деле, ребенок, а он… Петька снял носки. Пальцы сразу одеревенели. Он растер их руками, размял — теперь не оскользнется, не оступится.

Железо обжигало кожу, и Петька после каждого шажка тер ногу об ногу. Подъем показался ему бесконечным. Ошибаться нельзя, каждое движение он рассчитывал. И хотя руки слабели, не позволял им дрожать. И он был почти у цели, полка была на уровне груди, а на ней — заветный, крашенный в темно-коричневый цвет чемоданчик.

Что произошло дальше, Петька не понял. В ушах стоял звон, болели спина и локоть, остро саднил подбородок. Он потрогал его левой рукой — на пальцах осталась кровь. Петька равнодушно поглядел на пальцы, облизнул их. В голове прояснялось. Увидел, что стремянка как стояла, так и стоит. Сам он лежал на спине, правая рука сжимала ручку чемодана, придавившего его к полу. Ведро валялось где-то сбоку, у двери. А из-за другой двери, ведущей в комнату, таращила на него удивленно-испуганные глаза Машенька.

— Тш-ш-с, — прошипел ей Петька, поднося к губам указательный палец. — Тихо! Мама спит?

Машенька, не спуская с брата настороженного взгляда, кивнула головой.

Первым делом Петька принялся натягивать на ноги носки, а потом валенки. Про варежки он забыл. Сестренка захлопнула за собой дверь и подошла к чемодану, уставилась на него молча, пряча подбородок и нос в платке, который делал ее похожей на маленькую старушку.

— Отойди, — прошептал ей Петька и приподнял чемодан, собираясь оттащить его в комнату.

Внутри что-то зашуршало, перекатилось от стенки к стенке. Петька положил чемодан на пол, присел перед ним. Долго не мог справиться с замочком — застывшие пальцы соскальзывали. Машенька сидела рядом на корточках, испуг ее прошел, и она с любопытством наблюдала за братом.