Прошёл первый день его свободы – ничего. Всё нормально. Музеи, экскурсии, магазины. Еле ноги принёс в гостиницу. Но уже наутро в него неожиданно вцепилась тоска. Убил кое-как время, пришёл в номер, лёг в постель.

И началось! Дремал не дремал, а только видит Светку свою в санатории и такие всё сцены, что впору завыть. Он и выл – про себя, конечно. И так черно ему стало, так пакостно, что хоть сейчас на самолёт – и в санаторий к ней! Прямо сейчас, немедля!..

Такой ночи у него больше не случалось – придушил-таки ревность. Но когда Светка вернулась из санатория, он долго ещё ловил себя на том, что вслушивается в жену – не затренькает ли фальшь в ней? не брякнет ли ложь в словах? не сомнётся ли взгляд?

Потом ушло и это. Но московская ночь хоть и канула, но не забылась, она не могла забыться. И он ненавидел её, потому что любил жену, и не допускал ночь в себя. А ей, черноте, и не требовалось этого, она жила себе где-то рядышком – пусть не в душе, пусть около, но совсем-то – не уходила, не исчезала…

14 руб. 60 коп. Душа инженера

14 руб. 60 коп. Душа инженера

И это при том, что Табунов был инженером не только по профессии.

Факт – сухая цифра, точный расчёт являлся частью его душевной организации, и он жалел иногда, что только частью. Чувства он недолюбливал, эмоции презирал. Но совсем обойтись без них, конечно же, не мог. Человек как-никак, не робот. Да и чего греха таить, есть чувства и эмоции, без которых жизнь и секунды не стоит. Он обожает жену – прекрасно, любит родителей – волшебно, увлекается работой – великолепно, ненавидит что-то или кого-то – нежелательно бы, но терпимо. Можно, наверное, и ещё кое-что откопать помельче масштабом, с меньшей энергоёмкостью, но – и только. Всё остальное должно находиться там, за окнами души. Как та ночь. И тогда всё будет идти так, как планирует он. Плюс-минус пять микрон.

Так он думал. Точнее – так он думал, что так думает. Но мстили чувства, мстили эмоции – ему, человеку, тужившемуся презреть человеческое. Как сейчас вот – он делал сложнейший, может быть, самый главный расчёт в своей жизни, а приходилось барахтаться в дурацком потоке чувств и эмоций. Они мешали ему жить так, как хочется ему, и он ещё больше ненавидел их. Ненавидел, однако сделать ничего не мог. Оставалось бороться. И – победить.

И ещё одна мысль вычерчивалась ненароком: если они так сильны и отнимают столько сил на борьбу с собой – не будет ли разумней от борьбы отказаться? И не строить впредь иллюзий относительно робота в себе.

Энергия чувств и эмоций плюс энергия противодействия им – сто процентов.