Докторова испуганно таращила хмельные глаза.

– Рай, ты чего? Я же… Чего ты? Ну?

– Чего-чего! Того! Того… Да что я, в самом деле, глупая, не понимаю, что по-твоему всяко лучше? Как минимум – безопаснее?

– Да, и безопаснее, – с готовностью кивнула Докторова и уточнила: – И безопаснее тоже.

Зимнякова дёрнулась, ощерилась ехидно.

– Тоже? Тоже? Да нет, без «тоже» обойдемся! Не безопаснее т о ж е, а просто безопаснее! Ты чего это, Зинк, в ханжи записалась? Раньше вроде не замечала за тобой.

От обиды широкоскулое лицо Докторовой сделалось уже.

– Почему это – в ханжи?

– Да потому ето! – передразнила Зимнякова. – Что-то раньше я не слыхала от тебя про любовь к людям. «О людях думать надо»! Ух ты, боже мой! Интересно только, когда ты о них думаешь: до того, как обманешь, во время того или после того? В магазине твоём хоть один простой советский покупатель купил хотя бы одну книгу повышенного спроса? Что у тебя на полках стоит? Ну, чё жмуришься-то?

– Да не пойму что-то. Уж не в ОБХСС ли ты записалась? Или, может, ты простому советскому покупателю свои дефициты продаешь?

– Угадала! Продаю! Ха-ха! Простому советскому покупателю – дефициты! Уже скоро месяц, как продаю! Ха-ха!

– То-то я слышала… Думала – врут.

– Не врут, как видишь, – Зимнякова внутренне поморщилась: теперь-то ей и вовсе расхотелось касаться больного.

В глазах Докторовой ворохнулась настороженность.

– Что-то серьезное?

– Да нет, не думаю, – Зимнякова заставила себя зевнуть. – Не думаю. Просто меры предосторожности. На всякий пожарный.

Подруга покивала понимающе, но настороженность в глазах осталась. Не поверила.

Зимнякова потянулась к «Камю» и предложила неожиданно бодреньким голосом:

– А давай ещё по одной, а?

– Н-нет… Нет, достаточно, – покачала головой Докторова. – Уже хватит. Наугощалась…