– Неужто вы думаете, – со смехом спросил он, – что, продемонстрировав эти громадины королю, я еще возьму на себя труд тащить их обратно в Париж?

– А что же вы сделаете? – поинтересовался один из выборщиков.

– Да просто отдам вам, – ответил Байи, – или же выброшу в первую попавшуюся канаву.

– Да что вы такое говорите! – вскричал возмущенный выборщик. – Разве вы не знаете, что эти ключи город Париж преподнес Генриху Четвертому после осады? Да это же бесценная реликвия!

– Вы правы, – согласился Байи. – Ключи, преподнесенные Генриху Четвертому, покорителю Парижа, теперь переходят к Людовику Шестнадцатому, который… Да, – заключил достойный мэр, – антитеза получается превосходная.

И тут же, взяв карандаш, он приписал к своей речи следующее вступление:

«Государь, перед вами – ключи от славного города Парижа. Это те самые ключи, что были вручены Генриху IV. Он отвоевал себе народ, сегодня же народ отвоевал себе короля».

Фраза вышла удачной и точной, она врезалась в память парижанам и надолго пережила все речи и даже труды Байи.

Что же до Людовика XVI, то он благодарно кивнул, однако покраснел, так как за почтительностью и цветами красноречия уловил едкую иронию эпиграммы.

Затем он еле слышно пробормотал:

– Мария Антуанетта не дала бы сбить себя с толку этой ложной уважительностью и ответила бы злосчастному астроному вовсе не так, как это собираюсь сделать я.

Слишком внимательно выслушав начало речи г-на Байи, Людовик XVI дальше уже не слушал и целиком пропустил речь г-на Делавиня, председателя выборщиков.

Наконец речи подошли к концу, и король, опасаясь, что покажется недостаточно довольным любезностями, сказанными в его адрес, весьма достойно и без намеков на прозвучавшие слова ответил, что знаки уважения, оказанные ему городом Парижем и выборщиками, доставили ему бесконечное счастье.

Затем он отдал приказ двигаться дальше.

Но прежде чем пуститься в путь, король удалил свою охрану, ответив сим жестом благородного доверия на полукомплименты, сделанные ему муниципалитетом посредством председателя выборщиков и г-на Байи.

Оставшаяся без конвоя и окруженная огромной толпой национальных гвардейцев и зевак, карета покатила быстрее.

Жильбер со своим спутником Бийо продолжали идти подле правой дверцы.

В тот миг, когда карета ехала через площадь Людовика XV, на другом берегу Сены послышался выстрел, и в голубое небо взвился легкий белый дымок, похожий на облачко ладана.

Жильбер ощутил мощный удар, словно эхо выстрела потрясло все его тело. На секунду у него перехватило дыхание, он поднес руку к груди, которую пронзила резкая боль.