– Что же все-таки имел в виду ваш муж? – осведомилась она.

– Он хотел сказать вашему величеству, что, побывав вчера по приказу короля в Париже, нашел, что там происходит странное брожение.

– Опять! – воскликнула королева. – И по какому же поводу? Ведь парижане взяли Бастилию и теперь принялись ее разрушать. Что же им еще нужно? А, господин де Шарни?

– Все правильно, ваше величество, – отозвался граф, – но поскольку камней они не едят, то заявляют, что голодны.

– Голодны! Вот еще! – вскричала королева. – Что же, по их мнению, мы можем поделать?

– Были времена, ваше величество, – ответил Шарни, – когда королева первая сочувствовала горестям народа и утешала его. Она поднималась в мансарды бедняков, а их молитвы возносились из мансард к господу.

– Да, – с горечью согласилась королева, – и я была достойно вознаграждена за сострадание к людскому горю, не так ли? Одно из самых моих главных несчастий как раз в том, что я поднималась в эти мансарды.

– Но если ваше величество однажды ошиблись, – проговорил граф, – если вы подарили своими милостями и благодеяниями ничтожное создание, то стоит ли сводить все человечество к уровню одной презренной женщины? Ах, ваше величество, как вас в то время любили!

Мария Антуанетта сверкнула взором в сторону Шарни.

– Но все же что произошло вчера в Париже? – спросила она. – Но рассказывайте лишь о том, что видели сами, сударь, я хочу быть уверена в истинности ваших слов.

– Что я видел, государыня? Я видел, как одна часть жителей столпилась на набережных, тщетно ожидая подвоза муки. Видел, как другая часть выстроилась в очереди у булочных, тщетно ожидая хлеба. Я видел голодающих людей, мужей, печально глядящих на своих жен, матерей, печально глядящих на своих детей. Видел, как люди грозят Версалю кулаками. Ах, ваше величество, опасности, о которых я вам говорил, и возможность умереть за вас – а мы с братом почтем за счастье сделать это в первых рядах – все это, боюсь, не заставит себя долго ждать.

Не в силах скрыть раздражения, королева повернулась к Шарни спиной и прижалась горящим, хотя и бледным лбом к окну, выходящему на Мраморный двор.

Не успела она простоять так и секунды, как неожиданно вздрогнула.

– Андреа, – попросила она, – подойдите сюда: что это за всадник только что прискакал? Похоже, он привез важные новости.

Андреа подошла к окну, но в тот же миг побледнела и отступила назад.

– Ах, ваше величество! – укоризненно проговорила она.

Эта сцена не ускользнула от внимания Шарни, и он быстро приблизился к окну.

– Этот всадник, – проговорил он, поочередно глядя то на королеву, то на Андреа, – доктор Жильбер.