Он со вздохом покачал головой.

– Отворите двери, господа, – сказал король.

Гвардейцы бросились разбирать остатки баррикады.

Тем временем послышался крик Лафайета:

– Солдаты парижской национальной гвардии! Вчера вечером я дал королю слово, что никто из близких его величества не понесет никакого урона. Если вы позволите уничтожить гвардейцев, окажется, что я не сдержал слова чести и не достоин быть вашим начальником.

Дверь отворилась, и осажденным предстали генерал Лафайет и Жильбер; чуть в стороне, слева, держался Бийо, безмерно довольный, что участвовал в опасении короля.

Именно Бийо поднял Лафайета с постели.

Позади Лафайета, Жильбера и Бийо стоял капитан Гондран, командовавший кварталом Сен-Филипп-дю-Руль.

Принцесса Аделаида первая ринулась навстречу Лафайету, обняла его и голосом, в котором еще слышался перенесенный ею испуг, благодарно воскликнула:

– Ах, сударь, вы спасли нас!

Лафайет почтительно приблизился, но не успел он переступить порог Эй-де-Беф, как был остановлен одним из офицеров.

– Простите, сударь, – спросил тот, – обладаете ли вы привилегией свободного входа к королю?

– Если у него нет такой привилегии, – изрек король, протягивая Лафайету руку, – я ему дарую ее.

– Да здравствует король! Да здравствует королева! – воскликнул Бийо.

Король обернулся.

– Знакомый голос! – с улыбкой заметил он.

– Вы очень добры, ваше величество, – отвечал храбрый фермер. – Да, голос тот же, что и во время поездки в Париж. Эх, кабы вы остались в Париже и не возвращались сюда!

Королева нахмурила брови.

– Да, – процедила она, – тем более что парижане так дружелюбны!

– Итак, сударь! – обратился к Лафайету король, точно спрашивая: «Что, по вашему мнению, следует предпринять?»